Дочь Волдеморта
Шрифт:
— Неожиданное сочетание, — удивилась Гермиона.
— Отчего же? Вполне логичное. Ее прежняя работа… Часто заставляла задумываться. Переосмысливать свои позиции. Что она и сделала. Ведь именно работая мракоборцем, понимаешь, сколь большое заблуждение убежденность в их праведности.
— А что она делает в школе?
— У меня большие планы насчет этого мира, Кадмина, — усмехнулся Темный Лорд. — Хоть я с ними и не спешу. Мне нужно знать, кто потенциально готов перейти на мою сторону. Анжелика как раз занимается этим. Мои люди сейчас работают во всех магических школах мира.
— Планы?
— Они еще не оформились, — уклончиво ответил Волдеморт. — Я расскажу, но немного позже. Помнится, ты хотела показать мне свое
Гермиона кивнула и отправилась к чемоданам. После недолгих поисков «Сказки барда Бидля» оказались в руках ее отца. Сомнений по этому поводу она более не испытывала.
— Занятный ребус, — пробормотал Темный Лорд, перелистывая засаленные страницы. Гермиона сладко потягивалась на диванчике рядом с ним — никакого ребуса в этой книжке она не нашла, да и перестала со временем столь уж верить в его наличие. — Любопытно, — протянул Волдеморт. Девушка наклонилась вперед и, опершись подбородком о плечо отца, заглянула в знакомую, читанную–перечитанную книгу. Тонкий белый палец Темного Лорда поглаживал страницу в том месте, где под последним абзацем «Легенды о трех братьях» на лбу одного из черепов, иллюстрирующих сказку, чернилами был начертан треугольный глаз с вертикальным зрачком.
Волдеморт перевернул страницу назад, пробегая глазами текст истории.
— Даже так? — пробормотал он самому себе.
— Кажется, ты что-то понимаешь? — осторожно отметила Гермиона.
— Что-то… Понимаю… — задумчиво, постукивая пальцами по странице, произнес он, о чем-то размышляя.
— Это не рунический символ, — поделилась знаниями девушка. — Глаз в треугольнике часто используется гадалками, но он изображается немного иначе. В справочнике «Символы и знаки» Агрусии Вульк…
— Этот символ, — прервал ее Волдеморт, — начертал когда-то на стене Дурмстранга могущественнейший Черный маг начала столетия Гэллерт Гриндельвальд.
— Точно! — внезапно прозрела Гермиона, подскакивая. — Виктор рассказывал мне на свадьбе Билла и Флёр!!! Ведь такой же символ висел на шее мистера Лавгуда! О, я тупая, как горный тролль!!! Как же это вылетело у меня из головы?..
— Виктор? — рассеяно спросил ее собеседник. Он не отрывал взгляда от страницы и о чем-то напряженно думал.
— Да, Виктор Крам, мой приятель. Он учился в Дурмстранге. Такой же значок на свадьбе Билла и Флёр носил на шее один из гостей, и Виктор рассердился. Кажется, Гриндельвальд убил его дедушку.
— Значок на шее, — рассеяно повторил Волдеморт, не слушая ее. — Гэллерт Гриндельвальд практикует в школе Черную магию, его исключают, он чертит этот символ на стене школы и пропадает, а потом становится могущественнейшим Темным волшебником. Приятельствовавший с ним в молодости Альбус Дамблдор, давая предсмертные советы Поттеру, рисует этот же символ. И именно после этой сказки… Хм.
Гермиона не видела в этой сказке ничего особенного: она была такой же глупой, как и все остальные рассказы из сборника. Всего лишь байки для детишек.
— Рисует символ и пропадает, — повторил Волдеморт. — Логично было бы дать Поттеру такое оружие… Но причем тут Гриндельвальд? Неужели…
— Я ничего не понимаю, — попыталась добиться разъяснений Гермиона. — Какое еще оружие? Может, объяснишь по–человечески?
— Чуть позже, — Темный Лорд решительно закрыл книгу и отдал ей. — Мне нужно будет подумать об этом потом. А сейчас давай поговорим о самом насущном — Рождестве.
— Давай, — повеселела девушка.
— Белла подобрала для тебя очаровательный наряд, — он подмигнул ей, и Гермиона сконфузилась. — Ты будешь совершенно обворожительна. Кстати, Драко Малфой уехал из поместья. Далеко уехал — на континент, к двоюродной бабке Амфисбене. И еще долго там пробудет. Нарцисса отправилась с ним. Пока. Она вернется, но только в январе. А может быть, даже и в марте.
— Ее не будет на Рождество?!
— Схватываешь на лету.
Гермиона
— Сегодня сразу отправляйся отдохнуть — только Белла хотела поговорить с тобой. Уже поздно — она займет тебя до сна. Отдохнуть нужно. После школы. По меньшей мере, чтобы хорошо выглядеть.
— Да…
— И еще одно, — продолжал Волдеморт. — В Рождество приедет Северус. Кстати, вы с ним блестяще справились со спектаклем для Гарри Поттера, а обряд поиска просто выше всяких похвал.
— Спасибо.
— Так вот, двадцать пятого числа приедет Северус, и вы сможете продолжить практику окклюменции и легилименции.
— Отлично! А… Кхм, Генри тут будет? — внезапно спросила девушка.
— Генрих будет в Хогвартсе, — покачал головой Темный Лорд. — Ничего, повидаешься с ним в новом семестре.
— Да я и не…
— Ладно–ладно. Предлагаю отужинать прямо тут — и поговорить подробнее о прошедшем времени.
* * *
Они разговаривали очень долго. Даже с Алирой и Генри Гермиона раньше не была столь откровенна — а тут просто прорвало. Особенное внимание уделили Лаванде и Наземникусу. И в который раз молодая гриффиндорка поразилась тому, сколь странно стала относиться к реальности. Эти смерти не пугали ее. Не заставляли сожалеть. Даже наоборот — она чувствовала странное, немного животное, удовлетворение; приятное, волнующее тепло в груди, разливающееся от пульсирующего янтарного кулона…
Из комнаты с камином девушка ушла только в половине десятого. Совершенно счастливая, с легкой душой. Чувствуя всем сердцем, что наконец-то снова попала домой. Здесь не надо лгать, притворяться, злиться, нося на лице маску довольной улыбки.
Здесь она скоро увидит Люциуса…
И Беллу.
— Elle est en tout la copie de sa m`ere [34] ! — нарушил ее размышления звонкий голос матери. — Je fais de plus en plus des adeptes [35] .
34
Она — вылитая мать! (франц.)
35
У меня появляется всё больше последователей (франц.).
— Bonsoir, Maman [36] !
За то долгое время, что они не виделись, Беллатриса стала выглядеть еще лучше. А сейчас ее к тому же переполняла горделивая радость.
— Je t’en fais un compliment de tout mon coeur, ma ch'erie! Je suis fi`ere de toi [37] .
* * *
Они проговорили до полуночи. Обо всем. Но более всего — о погибшей Лаванде. Убитой Лаванде. Первой жертве Кадмины Гонт–Блэк.
— Это так волнительно, — тихо рассказывала Беллатриса, — впервые лишить человека жизни. Осознать, что в твоих руках огромная власть. Власть вершить чужие судьбы. Чувствуешь себя comme le ma^itre apr`es Dieu. Mon Dieu personnel [38] , — она говорила со странным выражением. Будто наслаждалась каждым словом. — Ты чувствуешь раскаяние?
36
Добрый вечер, мама! (франц.)
37
Поздравляю тебя от всего сердца, моя дорогая! Я тобой горжусь (франц.).
38
второй после Бога. Моего личного Бога (франц.).