Дочери Ганга
Шрифт:
В это время Ратна сидела на пороге своей хижины. Джей произнес слово «отпразднуем», и хотя у нее не было настроения для праздника, женщина решила, что должна приготовить достойное угощение и нарядиться.
Ратна приготовила рыбу, сварила рис и сделала овощное рагу. Она надела синее сари с набивным рисунком в виде маленьких желтых цветов и браслеты, расписанные тонким растительным узором.
За ее спиной возвышался город, а впереди простирался Ганг. Поверхность воды казалась зеркалом, в котором отражались краски гаснущего неба. Закатное солнце дарило миру свои последние лучи.
Решив, что Джей не придет, Ратна вернулась в хижину, потушила очаг, а после дала волю слезам. Стараясь не разбудить Сону и Ситу, она плакала беззвучно, и все же это были самые горькие слезы на свете.
Когда они высохли, Ратна погрузилась в размышления. Наверное, все это случилось с ней, потому что она дурная женщина. Никто не совершает безнаказанно столько тяжких проступков. Ей надо отказаться от этой безумной связи с белым мужчиной, и тогда боги, возможно, вернут ей хотя бы часть того, что отняли. Помогут отыскать Анилу или сделают так, чтобы Сона выздоровела.
Джей появился после полуночи, и было заметно, что он очень спешил.
– Прости. Мне пришлось сопровождать твою хозяйку и ее дочерей на прием, а потом провожать их домой. Они предлагали мне остаться ночевать, и я с трудом выкрутился. Кажется, они что-то заподозрили. Но мне все равно, лишь бы только это не повредило тебе.
– Все, что могло мне повредить, я уже сделала. Сама.
Джей приписал натянутый тон Ратны обиде за свою задержку. Он попытался растормошить девушку, но она отстранилась.
И тогда он прочитал:
На ложе одном, в полутьме, отвернувшись, молча,Страдали они – не знали, как помириться.Уже не сердились они, и лишь юная гордостьПрервать им мешала томительное молчанье.Но вот осторожно, искоса друг на другаОни наконец взглянули – и слились их взоры,И вздорная их размолвка тотчас смениласьСмехом счастливым и новым бурным объятьем [84] .Ратна затаила дыхание. Джейсон сгреб ее в охапку. Обоих била дрожь. Оба знали, что это неправильно, но не могли устоять перед желанием.
84
Перевод С. Северцева.
Слитые воедино, они вновь плыли по воображаемой реке. То было соединение земли и неба на линии горизонта, плодородной пашни и благодатного семени в прекрасную весеннюю пору. Отринуть сомнения и отдаться страсти – в большем они не нуждались. Во всяком случае, в эти минуты.
Сердце Ратны больше не было открытой раной; в объятиях Джея она испытывала то, что только и могло ее исцелить. Она видела, что он готов позаботиться о ней, и чувствовала, что все это не просто так, что едва ли она для него – всего лишь инструмент для развлечения, и уж точно не одна из многих.
Утром
Когда они с Ратной вышли из хижины, Джей сказал:
– Вам надо переехать.
– Другое жилье мне не по карману.
– Я заплачу.
– Ты не можешь содержать меня, Сону и Ситу.
– Ты не виновата, что тебе мало платят. Когда Сона поправится, они с Ситой тоже смогут работать.
Ратна разжала руку и сунула ему в ладонь какой-то мелкий предмет.
– Я хочу подарить тебе это – на удачу. И на счастье.
Джейсон увидел маленькую раковину, переливающуюся десятками поразительно свежих, почти неземных оттенков. Он смутился.
– А я ничего тебе не дарил!
– Это неважно. И ты мог бы не оставлять денег.
– Ты обиделась?
Взгляд Ратны был полон мужества.
– Я с тобой не ради этого.
Джей покраснел.
– Я с тобой… тоже не ради того, о чем ты, возможно, думаешь. Ты мне веришь?
Она промолчала, но он с облегчением прочитал ответ в ее глазах.
Когда он ушел, Ратна вошла к Соне и увидела, что молодая женщина сидит на постели и ее взор горит странным огнем. Ее лицо и руки исхудали, она выглядела давно и безнадежно больной, но вместе с тем сейчас к ней словно вернулась часть сил.
– Я хочу спуститься к Гангу. В последний раз, пока еще жива. Помоги мне. Поддержи меня.
– Но стоит ли… – начала Ратна, и Сона прервала ее:
– Я видела во сне лотос – это хороший знак. Я должна пойти туда, даже если это будет стоить мне жизни.
С помощью Ратны и Ситы Сона облачилась в лучшее сари и надела дешевые украшения, какие прежде, будучи брахман-кой, никогда не носила. Прикрыла свои короткие волосы, которые так и не успели отрасти.
Она шла, придерживаясь за Ратну, и солнечные лучи обтекали ее тело, скользили по рукам, гладили лицо. Даже сейчас, после долгих дней болезни, Сона своей красотой напоминала ожившую статую.
На ступенях сидела большая группа садху. Ратна знала, что они безобидны, но решила обойти их стороной, поскольку было принято давать им деньги, а ей приходилось экономить каждую пайсу [85] . Однако Сона продолжала спускаться к воде.
85
Пайса – мелкая монета, 1/64 часть рупии.
Внезапно один из сидящих на ступеньках мужчин поднялся на нетвердых ногах и протянул к девушкам дрожащие руки. На его лице была смесь неверия, изумления и просветления. И только когда Сона бессильно упала в его объятия, Ратна поняла, что это Арун.
Они давно не были так счастливы, а порой казалось, что вообще никогда. Их души словно наполнил яркий, раскаленный добела свет. Сидя у постели Соны, Арун держал ее за руку. Он поведал о своих злоключениях, а потом наступил черед ее рассказу, и оба не могли сдержать слез.