Договор с дьяволом

Поттер Патриция

Она просто не могла оторваться от него. По крайней мере, сейчас. И никогда не сможет. Ей еще так много надо было о нем узнать.

– Ты такой вкусный, – прошептала она.

Он усмехнулся, и ей очень понравилось ощущение движения его тела. Он усмехался вполсилы. Так же, как и улыбался. Он никогда не смеялся. Ей внезапно захотелось услышать, как он смеется, и, будучи в прекрасном настроении, она начала играть волосами на его груди, щекоча и возбуждая его.

– Николь, – предупредил он снова, но его грудь стала содрогаться еще сильнее,

и что-то снова забеспокоило ее внизу. Она опустила взгляд, с восторгом и интересом наблюдая за ним.

Она знала, что его плоть увеличивается и твердеет, но еще не видела, как это в действительности происходит. Луна снова спряталась за облаками, почти не оставив им света, поэтому она протянула руку и потрогала, ощущая силу возбудившейся плоти.

– Это очень интересно, – сказала она, тщательно исследуя его член рукой.

Он застонал:

– Интересно?

– Замечательно, – добавила она.

Она продолжала с интересом наблюдать за эрекцией, медленно водя по нему пальцами, пока Кейну не показалось, что еще минуту, и он взорвется.

– Насколько большим он может стать? – наивно спросила она.

Кейн весь вибрировал от желания. И она гладила его, явно влекомая любопытством и инстинктом.

– Сядь, – сказал он и усадил ее на себя. Он почувствовал, что его плоть стала еще больше.

– О, – застонала она, – о, боже!

Внезапно она оседлала его, и он испытал такую гамму ощущений, каких не испытывал раньше даже в постели с самыми опытными и. искусными любовницами. Она крепко сжала его ногами, двигаясь так, что кровь начала закипать в его жилах и весь он стал как натянутая струна.

Все это время он купался в волнах невероятной чувственности. Наконец он взорвался в ней, и она закричала, низко и хрипло.

Когда все кончилось, Ники опустилась на него и поцеловала долгим и страстным поцелуем, а затем расслабленно вздохнула.

– Небесные колокола, – прошептала она.

Несмотря на усталость, он почувствовал, что его член снова приподнимается, и улыбка вновь появилась на его губах.

16.

Чувство реальности покинуло Кейна и вернулось только тогда, когда они начали одеваться. Его отъезд висел между ними как занавес в театре, создавая некий барьер. Кейн понимал, что Ники не знает, насколько плотный этот занавес, но мысль о нем заполонила весь его разум, как вода, вышедшая из русла реки во время половодья.

– Это ведь ненадолго, – сказала она, дотрагиваясь до его лица с такой нежностью, что ему захотелось посадить ее на свою лошадь и умчаться прочь, прочь от Логовища, прочь от обязательств, лжи и смерти.

– Ты выглядишь таким печальным, – заметила она.

Чертова луна. Он вздохнул. Что бы он ни сказал, это будет ложью. Вся его жизнь – ложь. Даже себе он всегда лгал. Ему было так легко, когда он обнимал ее. Он искал себе оправдание в любви к ней, и оно легко пришло к нему, когда его кровь закипела. Он сказал себе, что все

будет в порядке, что Мастерс даст ему время; но теперь ветер охладил его тело и разум, заставив мыслить более трезво.

Мастерс не собирается спускать его с крючка, даже если он даст ему отсрочку, что весьма сомнительно. Ники непременно узнает о его предательстве. Он использовал ее, как Мастерс использует его. У Кейна перехватило дыхание. Черт побери, что он сделал? С ней? С собой?

– Кейн?

Он взглянул на нее. Она смотрела на него снизу вверх. Он обнял ее и притянул к себе, одной рукой поглаживая короткие волнистые волосы.

– Всегда помни, что ты была мне очень нужна, – произнес он.

Ее тело напряглось, и он понял, что сделал ошибку. Была. Не надо было говорить в прошедшем времени. Его слова прозвучали как прощание – впрочем, так оно и было.

– Ты вернешься? – неуверенно спросила она.

– Я попытаюсь, – ответил он. Последовало продолжительное молчание. Он говорил это и раньше, но теперь эти слова стали звучать как-то по-новому.

Он понял, что она это тоже почувствовала, по тому, как она закусила губу и прижалась к нему.

– Обещай, что вернешься.

– Я не могу, – ответил он.

– Почему?

– Ты помнишь, что за мою голову обещана награда?

– Тогда не уезжай. И не уезжай с Сэмом Хильдебрандом.

– Я не оставлю его здесь с тобой.

– Дядя позаботится обо мне.

Он покачал головой:

– Другие люди, ваши «гости», не хотели, чтобы Янси прогоняли. Хильдебранд пользуется уважением. Твоему дяде придется нелегко, если он прямо сейчас убьет Хильдебранда.

– Митч?..

– Ники, вы все тут как на пороховой бочке, – сказал он. – Твоему дяде удавалось контролировать положение только благодаря собственной железной воле и авторитету, но теперь он уже не так силен, и другие догадываются об этом.

– Почему тебе так необходимо уехать?

– Из-за друга, – коротко ответил он. – Из-за лучшего друга, который когда-либо у меня был. Я обязан ему всем, в том числе и жизнью. Если я не смогу вернуться, помни об этом, Николь. Ничто другое не могло бы заставить меня покинуть тебя.

Она дрожала. Ему надо было отослать ее до того, как он скажет что-либо еще, до того, как забудет то, другое обязательство, единственное, которое он сделал в своей жизни и которое намеревался выполнить.

На секунду он прижался щекой к ее волосам.

– Если по какой-либо причине я не вернусь через три недели, – наконец произнес он, – выбирайся отсюда. Как только сможешь. И возьми с собой Робина. У меня есть немного денег. Я пришлю их с Энди утром.

– Дядя…

– Послушай меня. Ты сделала для него все, что могла. Ты вернула ему все, что могла. Ты должна это сделать если не ради себя, то ради Робина.

– Это не просто долг, – запротестовала она. – Я люблю его.

На какое-то мгновение, чтобы скрыть захлестнувший его приступ боли, Кейн закрыл глаза.