Доктор Данилов в Склифе
Шрифт:
— Непременно убедимся, — пообещал Данилов. — И кардиограмму снимем в динамике, и вообще сделаем все, что требуется. Иначе для чего вас оставлять?
— Я вас отблагодарю! — пообещал пациент.
— Благодарности принимаются исключительно в словесной форме, — строго сказал Данилов.
— Как знаете. — Алексей Елизарович пожал плечами, словно хотел сказать, что набиваться со своей благодарностью не станет, его дело предложить.
— Тогда – пока все. — Данилов обернулся к Тане: – Проводите Алексея Елизаровича в палату, а я пока распишу
От кресла-каталки пациент наотрез отказался, сказав, что дойдет сам.
— Только в коридоре не падайте, — попросила Таня. — А то мне достанется…
— Падать я буду только на койку, — ответил Алексей Елизарович, подхватывая левой рукой свой портфель.
Смотровую он покинул твердым шагом, не шатаясь и не цепляясь за стену.
«Если не выкинет какого-нибудь фокуса – вечером выпишу, — решил Данилов. — Что ему у нас «в отраве» делать? Ну – перебрал, ну – запаниковал, бывает. Состояние стабильное, видит нормально, сейчас анализ мочи будет готов…»
Совместный осмотр с заведующим, контрольное снятие ЭКГ, повторные анализы… В обеих порциях мочи не оказалось ни белка, ни эритроцитов. Еще один довод за скорую выписку. Когда Данилов в очередной раз заглянул в палату, то увидел пациента спящим. Александр Елизарович негромко похрапывал, безмятежно раскинув руки. «Когда больной спит, и доктору спокойнее», — подумал Данилов, тихо закрывая дверь.
Вроде бы все было хорошо, но какая-то неясная тревога, предчувствие беды не покидало Данилова. Даже голова начала побаливать, сначала немного, а потом все сильнее…
Предчувствие сбылось около семи часов вечера, когда Алексей Елизарович проснулся и вздумал пересчитать имевшуюся при нем наличность. Гневно сверкая глазами из-под нахмуренных бровей, он появился на пороге ординаторской, в которой Данилов совмещал питье чая с чтением руководства по судебно-медицинской токсикологии, и заявил:
— Вы украли у меня деньги!
Вот так сразу, без предисловий. И еще указал на Данилова пальцем, будто в ординаторской был кто-то еще.
— Много? — поинтересовался Данилов, ставя на стол кружку.
— У вас еще хватает наглости спрашивать?! — заорал на весь коридор Алексей Елизарович. — Или вы забыли, сколько взяли?! Так я напомню – тридцать тысяч!
— Почему вы решили, что это сделал я? — так же спокойно спросил Данилов.
— Потому что больше некому! Кто мог залезть ко мне в карман, кроме вас или вашей помощницы!
— Что случилось? — на шум подошла Таня.
— Ничего не случилось! — передразнил ее пациент. — Только вот деньги мои украли!
— Кто украл? — не чуя подвоха, спросила Таня.
— Кто-то из вас, — усмехнулся обокраденный. — Больше ведь некому, посторонних вы сюда не пускаете.
— А когда вы в последний раз видели эти деньги? — спросил Данилов, продолжая сидеть за столом. — Сегодня у нас в отделении?
— Достаточно того, что я их вообще видел! Я держал их в руках! Они лежали в моем бумажнике! — Бумажник был немедленно вынут из внутреннего
— Может, вы пройдете внутрь, присядете и мы спокойно побеседуем? — предложил Данилов. — Кстати, а вы не могли переложить ваши деньги в другое место? Например, в портфель?
— Я не собираюсь больше ни минуты оставаться здесь! — Алексея Елизаровича просто трясло от злости, и к конструктивному диалогу он был не только не расположен, но и не способен. — Я ухожу!
Он убрал бумажник обратно в карман, но с места не двинулся. Сверлил Данилова взглядом и чего-то ждал.
— Но ведь ваша одежда была при вас, — Данилов попытался воззвать к голосу разума, — так же, как и портфель. Когда же мы могли…
Одежда, обувь и кожаный портфель действительно оставались при своем хозяине.
— Вы могли сделать это, когда меня принимали, когда я ходил в туалет, когда я спал! Мало ли возможностей! Как будто вы не знаете!
— Я не брал ваших денег, — сказал Данилов.
— И я не брала! — дрожащим голосом сказала Таня. — И вообще – как вы можете так вот, без доказательств, обвинять людей в краже? Вам не стыдно?
— Это вам должно быть стыдно! — Алексей Елизарович продолжал топтаться на пороге, не иначе как опасался, что в ординаторской, да еще за закрытой дверью, коварные злодеи – Данилов и Таня – могут сотворить с ним что-нибудь непоправимое. — Я понимаю, вы уверены в своей безнаказанности! Вы знаете, что улик нет и доказать я ничего не смогу, ведь номера купюр у меня не переписаны! Извините, не имел такой привычки – номера переписывать! Но если я не могу обратиться в милицию, где меня поднимут на смех, это еще не означает, что вам все сойдет с рук!
Данилов молча слушал. К угрозам он привык еще в скорой помощи. Опять же недаром говорится, что лающая собака никогда не кусает. Пусть орет, зачем мешать? Выплеснет все эмоции, глядишь, и спокойно поговорить будет можно.
— Все в порядке? — За спиной Алексея Елизаровича появился охранник. Выглядел он слегка смущенным, наверное, оттого, что курил на улице и сразу не услышал шума.
— Все в порядке, — подтвердил Данилов. — У нас тут очень интересный разговор, можете поприсутствовать.
— Еще один сообщник! — констатировал обокраденный пациент, потрясая в воздухе кулаками. — Да, хорошо вы здесь устроились! Целая банда грабителей!
Охранник открыл было рот, но наткнувшись на предостерегающий взгляд Данилова, закрыл его. «Из воров мы уже превратились в грабителей, скоро и до убийц дойдем», — подумал Данилов.
Алексей Елизарович побесновался еще несколько минут, пообещал ославить Данилова, Таню и примкнувшего к ним охранника «на весь белый свет», пригрозил им небесными карами и ушел так же внезапно, как и появился. Даже не договорил до конца очередную тираду. Данилов с Таней решили, что беспокойный пациент ушел навсегда, но не успели они обменяться впечатлениями, как дверь ординаторской снова распахнулась.