Доктор Крюк 3
Шрифт:
Я слушал перечисление своих мнимых и реальных прегрешений, стараясь сохранять внешнее спокойствие. Пиратство? Да, формально я был капером, потом пиратом. Нападал на корабли? Да, но чаще на разбойников, как Роджерс. Убивал? В бою — да, но не беззащитных. Но кому здесь нужны эти детали? Им нужен был козел отпущения, и я идеально подходил на эту роль.
Кажется, губернатор решил сыграть в свою игру. Провести суд и не показывать меня представителям Кромвеля. Видимо, у него свои планы на сокровища Дрейка. Поэтому он решил меня просто убить, а чтобы было «честно» — с помощью английской
Именно в этот момент, когда секретарь продолжал бубнить что-то о нанесенном ущербе короне, перед внутренним взором всплыло короткое системное сообщение, наложенное поверх картины душного зала:
«Внимание! Обнаружен носитель системы».
Кто? Мысли заметались. Филипп? Но где он? И почему Вежа сигнализирует только сейчас?
Я резко вскинул голову и начал быстро, лихорадочно осматривать толпу. Лица, лица, лица… Смуглые, обветренные, серые, любопытные, враждебные, безразличные… Моряки, торговцы, зеваки… Где же?..
В задних рядах, прижавшись к стене, стояли двое. Филипп. Его лицо было напряженным, он неотрывно смотрел на меня. А рядом с ним — Марго. Она выглядела испуганной, но держалась прямо.
Филипп и Марго здесь. Значит, они не на «Морском Вороне»? Их тоже схватили? Или они остались на Барбадосе по какой-то другой причине? А где остальные? Где Морган? Где Стив, Джек, Пит, Кит? Никого из них я не видел в толпе.
Что произошло после моего ареста? Почему здесь только эти двое? Их присутствие, подтвержденное сигналом Вежи для Филиппа, было одновременно и слабым лучом надежды, и источником новой, еще большей тревоги. Что с моей командой? И что Филипп и Марго могут сделать для меня здесь, в этом балагане, который назывался судом?
Секретарь наконец закончил свое монотонное чтение и сел, промокнув лоб платком. В зале повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь жужжанием мух под потолком и чьим-то покашливанием в задних рядах. Все взгляды были устремлены на меня. Судья поднял голову, его усталые глаза скользнули по мне без всякого выражения.
— Подсудимый Крюк, — произнес он тем же дребезжащим голосом. — Вы слышали обвинения. Что вы можете сказать в свое оправдание?
Что я мог сказать? Что вся эта комедия — фарс, устроенный губернатором и людьми Кромвеля, чтобы либо выжать из меня информацию, либо избавиться от меня как от помехи? Что «честный капитан» Роджерс сам напал на меня и погиб в честном бою, защищая свою жизнь? Что я не просто пират, а врач, выброшенный из другого времени и пытающийся выжить в этом жестоком мире? Что тайна Дрейка — не просто золото, а нечто гораздо большее?
Все это пронеслось в голове за долю секунды.
Приговор уже вынесен, задолго до того, как меня привели в этот душный сарай. Моя судьба была решена в тот момент, когда английская эскадра вошла в гавань Бриджтауна.
И все же молчать я не мог. Не из надежды на справедливость, а из простого упрямства, из нежелания покорно принимать навязанную мне роль злодея.
— Ваша честь, — я старался говорить громко. — Большинство обвинений ложны или искажены до неузнаваемости. Я действительно
— Свидетельство отозвано! — тут же перебил секретарь, взмахнув какой-то бумагой. — Губернатор де Лонвийе объявил вас врагом и аннулировал ваше право на каперство!
— Это произошло под давлением! — возразил я. — Его шантажировали, похитив дочь…
— Довольно! — стукнул молоточком судья. — Мы здесь не для того, чтобы обсуждать политические интриги на Тортуге. Говорите по существу обвинений. Убийство капитана Роджерса. Вы признаете себя виновным?
— Капитан Роджерс напал на меня первым, — сказал я отчетливо. — Это была самооборона. Он пытался убить меня и моих спутников. Есть свидетели…
Я инстинктивно перевел взгляд туда, где стояли Филипп и Марго. Если бы они могли дать показания. Но кто их станет слушать? Бывшие пленники, связанные со мной. Их слова не будут стоить и ломаного гроша против показаний людей губернатора или солдат, нашедших тело Роджерса.
Судья нетерпеливо махнул рукой.
— Самооборона? Пираты всегда так говорят, когда их прижмут к стенке. Есть ли у вас еще что-то сказать по существу обвинений в пиратских нападениях и грабежах?
— Я не грабил английские суда без разбора, — попытался я еще раз. — Моими целями были такие же пираты, как Роджерс…
— Не важно! — снова оборвал меня судья. — Пиратство есть пиратство. Нападение на любое судно без законных на то оснований является преступлением против Короны и законов цивилизованного мира. Секретарь, есть ли еще свидетели обвинения?
Секретарь зашуршал бумагами.
— Да, ваша честь. Показания нескольких моряков с торгового брига «Морская Звезда», которые утверждают, что видели корабль подсудимого, преследовавший их у берегов Кубы…
— Достаточно, — прервал его судья. — Есть ли свидетели защиты?
Вопрос был чисто риторическим. Какие свидетели могли быть у меня здесь, на Барбадосе, кроме моей команды, судьба которой была неизвестна, и Филиппа с Марго, чьи показания заведомо не приняли бы во внимание? Я молчал.
Судья обвел взглядом зал, словно ожидая, что кто-то выступит вперед. Никто не шелохнулся. Толпа молча наблюдала за финалом представления. Мой взгляд снова встретился с взглядом Филиппа. Он стоял неподвижно. Марго рядом с ним закусила губу. Беспомощность. Вот что читалось в их взглядах. Они ничем не могли мне помочь.
— Ввиду отсутствия свидетелей защиты и неопровержимых доказательств вины подсудимого… — начал судья, подбирая слова. Он переглянулся с двумя другими чиновниками за столом, те едва заметно кивнули. Это была формальность, не более.
Он снова взял молоток. Тишина в зале стала почти осязаемой. Даже мухи, кажется, перестали жужжать. Вот он, момент истины. Конец пути или начало чего-то нового? Вежа молчала.
— Суд, рассмотрев все обстоятельства дела, заслушав обвинение и жалкие попытки оправдания подсудимого, — судья сделал паузу, обводя зал тяжелым взглядом, — признает пирата Крюка виновным по всем пунктам предъявленного обвинения: в пиратстве, разбое, нанесении ущерба английской короне и убийстве.