Долгая ночь Примы Центавра
Шрифт:
– Вот потому-то я и не люблю задерживаться на Приме Центавра, - пробормотал Вир про себя.
Он убедился, что дверь заперта на замок, и переоделся ко сну. Но сон не шел. Вир лежал, глядя в потолок, и раздумывал над тем, что наговорил ему Лондо. Высказывания императора казались нарочито бессвязными и никак не желали укладываться в единую картину…
Кто такой Рем Ланас? И к чему весь этот разговор об императоре Крэне? И…
Эта загадка. О том, что более велико, чем Великий Создатель. Какое отношение может иметь эта загадка хоть к чему-нибудь? И зачем Лондо первым делом именно загадал ему эту загадку?
Что
Внезапно Вир сел, широко раскрыв глаза, почувствовав приступ почти детской радости.
– Ничего, - сказал он вслух.
– Разгадка и будет - «ничего».
Это отлично подходило. Не было «ничего» более великого, чем Великий Создатель. Не было «ничего» более страшного, чем корабль Теней… уж это-то Вир мог засвидетельствовать лично. У бедных «нет ничего». И «нет ничего», в чем нуждались бы богатые. А если тебе нечего есть… ты умрешь.
Хорошая загадка. Заставляет размышлять.
Вир решил подумать о том, что еще сказал ему Лондо. Что-то насчет…
Что же в точности сказал Лондо?
«Все здесь, все, что мы восстановили, все, чем я управляю… все это заставляет меня поразмыслить над вопросом, что же я такое на самом деле. И даже не столько я, сколько мы все, и что будет с нами всеми меньше, чем через неделю». И велел ему разгадать всю великую загадку сегодняшнего вечера, всю, до последнего слова.
Что ж, загадку он разгадал, и нашел ответ - «ничего». Лондо сказал ему, что с ним не будет ничего. Но при этом хотел убедиться, что Вир понял, что его отнюдь не радует такое положение дел. Но почему? Почему просто не сказать обо всем напрямик? И почему вообще Лондо должен быть несчастен, если ему дана возможность обустроить Приму Центавра согласно собственным желаниям? Где здесь, собственно, трагедия и печаль?
И… с ними всеми «ничего» не будет? Меньше чем через неделю?
Это казалось бессмыслицей.
Или, возможно, смысл в этом был, просто Виру не хватало воли или способностей отыскать его.
Следующее утро он начал с того, что пошел прямо в тронный зал, но гвардеец преградил ему дорогу.
– Мне надо видеть императора, - сказал Вир.
Гвардеец по-прежнему преграждал ему путь, не проявляя ни малейших признаков того, что он расслышал слова Вира.
– У меня срочное дело, - сказал Вир.
– Боюсь, император сегодня никого не принимает, - раздался голос у него за спиной. К Виру по коридору приближался Дурла, и вид у министра Внутренней Безопасности был настолько хозяйский, что можно было подумать, будто именно Дурла является истинным владельцем дворца.
– И почему же это?
– спросил Вир.
Дурла пожал плечами.
– Я не обсуждаю приказов моего императора, Посол. Я просто им подчиняюсь. И предлагаю вам поступить так же.
– Откуда мне знать, что это действительно его приказ?
– усомнился Вир.
– Откуда мне знать, что он вообще еще жив?
Само это предположение, похоже, ужаснуло Дурлу.
– Я потрясен, Посол, что вы позволяете себе подобные инсинуации на счет каких-то заговоров против нашего
– Слушайте, - горячо сказал Вир.
– Если я не…
Дверь в тронный зал внезапно распахнулась.
Вир обернулся и вгляделся внутрь, и действительно, там, на троне, сидел Лондо. Он сидел, выпрямившись, глядя прямо перед собой, ни один миллиметр его тела не шелохнулся, выдавая то, что он еще жив. А затем Лондо совсем чуть-чуть повернул голову и глянул в сторону Вира. Он кивнул разок, словно говоря: «Все хорошо. Уходи». И затем снова уставился прямо перед собой, молча, не выказывая ни малейших признаков интереса к происходящему.
Вир отступил на шаг, дверь захлопнулась. Он обернулся к Дурле, но тот просто улыбнулся в ответ и сказал:
– Желаю удачного возвращения на Вавилон 5, Посол. Надеюсь вновь увидеть вас здесь… в самом ближайшем будущем.
И с этими словами ушел прочь.
Интерлюдия
Дремотник проснулся.
Он почувствовал, как приближается кто-то из Тех, Кто Таится В Тени, и включил свое сознание…
Он был в замешательстве. Он вдруг понял, что никогда не был цельной личностью, Словно сразу после появления из чрева матери его разлучили с братом-близнецом, который жил с тех пор где-то в неизведанной дали. Но одновременно откуда-то пришло понимание, что вот-вот должно случиться нечто очень важное. Встреча с утерянной половиной своего «я» должна была произойти очень скоро, и тогда он впервые в жизни узнает, что значит быть цельным, единым, и не чувствовать себя потерянным.
А еще он заметил, что ему начали нравиться тени. В них не было недостатка здесь, на нижних уровнях. И, наверное, каждая из них скрывала свой таинственный секрет. Когда-то, как и большинство людей, он боялся теней. Но теперь он любил подолгу всматриваться в них. Тени влекли его, манили своей прохладой…
А затем тени начали звать его к себе. Не все, но одна из них - точно. Он вдруг понял, что если придет туда, в уголок одного из многочисленных коридоров. то жизнь его впервые обретет какой-то смысл.
В самом деле, в последнее время он чувствовал, что его жизнь заполнена какой-то странной пустотой. Он помнил своих родителей, помнил, как обнимала его мать, как отец в первый раз вел его в школу. Он помнил их…но только словно издали, как если бы его память сохраняла какие-то образы, которых никогда не было в его сердце.
Он помнил женщину, которая была его первой любовью, помнил теплоту её поцелуя.
Он помнил её… но ничего по отношению к ней не чувствовал. Он знал, что они
сплетались с ней в порыве страсти, но не мог припомнить своих ощущений.
Вся его жизнь словно стала каким-то видеофильмом, который он посмотрел,
но не пережил.
Вокруг никого не было. Шаг за шагом он неуверенно приближался к этой тени.
И в этот момент где-то глубоко внутри него нечто не совсем биологическое, не совсем техническое, шевельнулось и ответило на призыв из темного угла.
Он приближался к тени, а тень вдруг ожила… Обрела форму серой фигуры, с рукой, призывно протянутой к нему…
…нет… не к нему… к тому, кто внутри него.