Долго и счастливо?
Шрифт:
Из памяти проступает осунувшееся лицо моего отца, каким я запомнила его перед смертью: желтоватая пергаментная кожа, но еще теплые щеки и мудрый взгляд. Где он? Его тело под землей уже давно стало прахом, больше нет ни щек, ни глаз, даже костей уже больше нет. Но сам-то он где? Что значит умер?
– Какая-то часть тех, кто умирает, всегда остается с нами, - говорю я.
– Ну, хотя бы потому что если бы не они, мы бы не были собой. Мы бы собой не стали. Как… ну я не знаю, как фигурки из глины, мы сформированы отпечатками чужих слов и чужих поступков. Можем ли мы сказать, что сегодня мы те же, кем были вчера, если меняемся непрестанно? Что такое смерть в мире, где все взаимосвязано?
– По-моему,
– Возможно, - сконфуженно улыбаюсь я. – Не знаю.
– Просто это ведь нечестно, да? Почему люди, которых ты любишь, уходят не вместе с тобой, а когда им вздумается? Получается, всю жизнь мы только и делаем, что встречаем новых людей, а потом все равно их теряем. Все, кого мы любим, нас бросают.
– Не думаю, что смерть значит конец, - мягко говорю я. В голову, как по закону подлости, приходят исключительно шаблонные фразы. Да уж, я дочь своей матери.
– Да дело не только в смерти! – Чарли перегибается через подлокотник и небрежно бросает пустую вазочку на пол. – Просто… просто зачем говорить «я никогда тебя не оставлю» и тому подобную чепуху, если заранее знаешь, что оставишь?! Это нечестно… нечестно, - она всхлипывает, отводя взгляд в сторону.
– Ох, Чарли-Чарли, - качаю головой я, а глаза у меня уже на мокром месте, и в горле стоит ком, который я все сглатываю и сглатываю, но встал он намертво.
– Вы… вы так похожи на мою маму, – сбивчиво произносит она, лишая меня последних крупиц самообладания. Я крепко сжимаю ее в объятиях, и мое дыхание становится таким прерывистым, будто весь воздух выходит из дыры в животе.
Я лезу в карман за платочком, но пальцы нащупывают что-то другое. Какую-то бумажку. Развернув ее за спиной у Шарлотты, я читаю следующие строчки:
Я могу вам помочь. Сегодня, в 7, Грин парк роуд, 13/2. Приходите одна. Б. Андерсон
И, сжав бумажку в кулаке, я замираю пораженная, чувствуя, как бьется сердце в груди этой девочки, такт в такт с моим.
И уже в 18:30, в кафе, расположенном в доме 13/2, я ломаю голову над тем, что все это значит, ожидая нашей встречи.
Когда я выходила из дома, начался дождь. Этого следовало ожидать: серое небо уже несколько дней угрожающе нависало над городом, обратив в свою серую религию дома, дороги и случайных прохожих. Улицы словно стали картинками из черно-белого кино. Как и все вокруг, я смотрела себе под ноги, чувствуя, как холод забирается под воротник пальто, целуя меня в шею, а ноги месят дорожную слякоть. Ветер то и дело выворачивал наизнанку мой старый зонт, вырывая его из рук, а волосы путались в спицах. Пока я добралась до назначенного места, с меня ручьями стекала вода. Грудь сжимала необъяснимая тоска, и я сама не знала, что было ее причиной. То ли несчастье Шарлотты, то ли моя собственная жизнь, на которую грех было жаловаться.
Я села за круглый столик и заказала кофе и венские вафли. Мне хотелось чего-то горячего, и я снова вспомнила про тот внутренний огонь, которого вожделела с такой страстью. Что мне делать со своей жизнью? Есть ли у меня природный дар, которому можно было найти достойное применение, или я обречена уйти в темноту, прожив пустую и никчемную жизнь? Когда смерть пришла за моим отцом, ему было что ей рассказать. Если вдруг завтра она явится за мной, все, чем я смогу поделиться, это глупые фантазии.
От этих мыслей мне стало совсем горько, и я вдруг вспомнила удивительный сон, который приснился мне, когда я была еще ребенком. В нем я стала одной из героинь своей любимой книги и в вымышленной действительности чувствовала себя как рыба в воде, смотря на мир
Наверное, это и стало переломным моментом, когда я предпочла реальной жизни блуждание по фантазийным мирам. И неважно, было ли это внезапным неосознанным решением или же плавным поэтапным переходом на другой уровень сознания, затянувшимся на много лет. Важно, что я отдалялась от действительности, потому что она
не давала мне свободы, из всех возможных альтернатив предлагая лишь однообразную жизнь Элизабет Трамп. Тогда как в своих фантазиях я проживала сотню других жизней, примеряя на себя чужие реальности, как фантазийные, так и вполне настоящие. Я даже на одноклассников своих часто смотрела, как на героев чьих-то книг. Что было бы, родись я Амандой Уайт? Какого бы мне было жить с родителями, которые души во мне не чают и берут с собой во все экзотические путешествия? А если бы я родилась Брук Харди? Как бы я общалась с четырьмя братьями? Что бы чувствовала, забрасывая мяч в кольцо на баскетбольных матчах? Моей фантазии было подвластно все, для нее не существовало запертых дверей. Я даже в вымышленных персонажей влюблялась, да так крепко, что и думать не могла о чем-то другом. И самое грустное здесь то, что хотя сейчас мне двадцать пять и я замужем, где-то в глубине души я все еще та девочка, которая хочет быть кем-то еще.
Я смакую горячий кофе, думая, зачем вообще его заказала. Я люблю запах кофе, но вкус у него отвратительный, да и зубы становятся желтыми. А за соседним столиком парень с девушкой играют в морской бой. Они улыбаются друг другу так, будто это их первая встреча после долгой разлуки, и часто несмело касаются ладоней друг друга. Как это красиво: наблюдать, как зарождается большое чувство. Как здорово, когда люди открываются друг другу, когда они находят удовольствие в любви, не обладая друг другом. Для меня любовь - это синоним единства. Это полное сокрушение отчужденности, это становление единым целым на духовном, эмоциональном, физическом уровне. Наверное, для закоренелого индивидуалиста – это немыслимый шаг вперед, сродни падению в пропасть: из «я» стать «мы». Я могу воспылать чувствами, я смогла, но чтобы пустить кого-то в свой маленький уютный несовершенный мирок, нужна внутренняя готовность, определенная зрелость. Не все способны покинуть убежище. Я вновь думаю о Вонке. Ладно еще маленький мирок, но каково это: пустить кого-то в свой огромный, красочный, динамичный, безумный мир? Сможем ли мы когда-нибудь действительно сблизиться или нам так и суждено прожить жизнь рядом, в соседних комнатах, но не вместе? Сблизит ли нас рождение ребенка или отдалит друг от друга?
Ровно в 19:00 на пороге кафе появляется мисс Андерсон. Она оставляет зонт с тростью на входе и, складывая губы в приветливой улыбке, подходит к моему столику и отодвигает стул.
– Миссис Вонка. Я опасалась, что вы не найдете записку. Но судьба сама вас привела, я смотрю.
– Верно, - киваю я, рассматривая ее короткие пальцы с остриженными ногтями, быстро перелистывающие страницы меню. – Я рада, что вы можете мне помочь, только не понимаю: зачем такая секретность?
– Сейчас вы все поймете, не волнуйтесь. Знаете, вся жизнь у нас построена на принципах взаимовыгодного сотрудничества. Мы делаем услугу, рассчитывая на услугу в ответ.