Долгое безумное чаепитие души

Адамс Дуглас Ноэль

Таинственное исчезновение. Осло и кузнечный молот: ничтожное совпадение задело потаенную струну, которая издала маленькую нотку. Тем не менее именно эта нотка зазвучала посреди равномерного дневного шума, и к ней присоединились другие ноты той же высоты. Божий промысел, Осло и кузнечный молот. Человек с кузнечным молотом пытается улететь в Норвегию, но ему не дают, он выходит из себя, а в результате – стихийное бедствие. Божий промысел.

Если, думал Дирк, существо было бессмертным, оно оставалось бы в живых по сей день. По крайней мере в этом и заключается смысл бессмертия.

Откуда у бессмертного существа паспорт?

Вот именно, откуда? Дирк попробовал представить,

что произошло бы, если, допустим, Тору – одному из скандинавских богов, тому самому, с огромным молотом в руках, – пришлось бы объяснять, кто он и почему у него нет свидетельства о рождении. Никого из работников паспортного стола эта новость бы не огорошила, не повергла бы в шок, не послышалось бы удивленных возгласов. Единственное, с чем он столкнулся бы – с обычной безнадежной бюрократической твердолобостью. И дело не в том, поверил бы ему кто-нибудь или нет. Им нужно свидетельство о рождении – и все тут. Он мог сколько угодно извергать на них свой божественный гнев, но если свидетельства о рождении нет, к концу рабочего дня Тора попросили бы покинуть помещение.

А кредитные карточки?

Если, согласно тому же вольному допущению, бог Тор жив и по какой-то причине обитает где-нибудь в Англии, то он, по всей видимости, будет единственным человеком в этой стране, кого не донимают настойчивыми приглашениями получить карточку «Америкэн экспресс», а затем угрозами отнять эту самую карточку, и кому не присылают пошлых коричневых конвертов с бесплатными каталогами, полными роскошных фотографий всякой дребедени.

Дирк решил, что идея вполне заслуживает внимания.

Конечно, если только это единственный живой бог на свете. Что – с учетом первого абсурдного допущения – вряд ли возможно.

Всего на секунду представьте, как господин пытается выехать из страны без паспорта и кредитной карточки, располагая лишь умением вызывать гром и молнии. У вас перед глазами, несомненно, возникнет сцена, очень напоминающая случай, произошедший во втором терминале Хитроу.

Но будь вы богом, разве стали бы вы прибегать к помощи регулярных авиалиний, чтобы попасть в другую страну? Дирк догадывался, что одним из преимуществ бессмертных божеств была способность летать без посторонней помощи. Из прочитанных много лет назад скандинавских мифов он помнил, что боги только и делали, что летали туда-сюда, и никто из них не коротал время за поеданием булочек в ожидании рейса. Конечно, мир тогда еще не додумался нанять авиадиспетчеров, установить повсюду радары, системы предупреждения о запуске ракет и тому подобные устройства. И все же стремительный перелет через Северное море – не такая уж проблема для бога, тем более если благоприятствует погода. А уж для бога грома – и подавно, и вы сами знаете почему. Правда?

В голове у Дирка прозвучала еще одна едва слышная нотка и тут же утонула в окружающем шуме.

На мгновение он задумался, каково это – быть китом. Место было вполне подходящим, чтобы как следует представить себе, что чувствуют киты, хотя им, разумеется, привычнее рассекать морские просторы, чем с трудом пробираться на обшарпанном старом «ягуаре» в густом потоке транспорта по Пентонвиль-роуд. Однако на самом деле его больше интересовали песни китов. В прошлом киты подавали друг другу звуковые сигналы через океаны, потому что под водой звук распространяется на гигантские расстояния. Но теперь, когда в любой части океана постоянно гудят судовые двигатели, киты практически потеряли возможность услышать песни или сообщения от своих собратьев.

«Ну и что?» – примерно так относится большинство людей к этой проблеме, и их можно понять. В конце концов,

кому охота слушать, что там бубнят друг другу стаи жирных рыб… ах, ну да, млекопитающих.

И все же на мгновение Дирка посетило чувство невосполнимой утраты и грусти от того, что где-то среди бурлящего информационного шума, ежедневно переполняющего жизнь людей, он не мог расслышать несколько слабых сигналов, указывающих на присутствие богов.

По дороге на север, к Ислингтону, проезжая мимо бесконечных пиццерий и риелторских контор, он ужасно разволновался от мысли, какой могла бы сейчас быть их жизнь.

Глава 18

Тонкие стрелки молний тут и там прорезали тяжелые, похожие на обвисшие животы тучи. Небольшой ворчливый раскат грома выжал из неба несколько жалких капель противного дождя.

В небе громоздились разнообразные башни, сучковатые шпили и пики. Они тыкали небо, изводили и распаляли его, и казалось, что небо вот-вот взорвется от отчаяния и утопит все вокруг в жутком потоке.

Высоко в мерцающей темноте за удлиненными щитами замерли в карауле безмолвные фигуры. Драконы, притаившись, не сводили изумленных взглядов со взбесившегося неба, когда Один, отец богов Асгарда, прибыл к огромным железным вратам, ведущим в его владения и далее в сводчатые чертоги Вальхаллы. Беззвучно подвывая, гигантские крылатые псы приветствовали хозяина на пути к месту правления. Между башнями и пиками сверкали молнии.

Способ возвращения в свои чертоги, выбранный великим, древним и бессмертным богом Асгарда, вызвал бы удивление даже у него самого в лучшие годы его жизни – ведь и у бессмертных богов есть лучшие годы, когда их власть наливается полной силой, они питают мир людей и царствуют в нем, потому что в ответ на потребности этого мира боги и рождаются. Он возвращался в большом сером фургоне марки «Мерседес» без каких-либо опознавательных знаков.

Фургон остановился в уединенном месте.

Из кабины выбрался унылый человек с ничего не выражавшим лицом, одетый в серую униформу. Этот человек получил свою работу и выполнял ее всю жизнь благодаря тому, что никогда не задавал вопросов – не столько из-за врожденного чувства благоразумия и такта, сколько потому, что просто не знал, о чем спрашивать. Двигаясь медленно, враскачку, как ложка, которой перемешивают густую кашу, он обошел фургон и открыл задние двери, что оказалось делом непростым, требующим выполнения ряда согласованных манипуляций со множеством щеколд и рычажков.

Наконец двери распахнулись, и если бы здесь присутствовала Кейт, ей на мгновение пришла бы в голову мысль, что в фургоне – как ни странно – перевозят-таки албанское электричество.

Перед взором Хиллоу – так звали мужчину – предстала светлая дымка, однако это его ничуть не удивило. Когда бы он ни открывал эти двери, он всегда ожидал увидеть светлую дымку. А открыв их впервые, просто подумал: «О! Светлая дымка, ага», – и все, благодаря чему и обеспечил себя постоянной работой на всю оставшуюся жизнь.

Светлая дымка осела и постепенно приобрела очертания дряхлого старика на каталке, сопровождаемого фигурой коротышки, которого Хиллоу, возможно, посчитал бы самым отвратительным существом на свете, если бы потрудился вспомнить и сравнить всех, кого знал. Однако на это ушло бы больше умственных усилий, чем Хиллоу мог потратить. Сейчас его заботой было помочь коротышке спустить каталку из фургона на землю.

Большого труда это не требовало. Ножки и колесики каталки представляли собой чудо стальных технологий: они так слаженно размыкались, крутились и поворачивались, что ни ступени, ни ухабы не мешали плавному движению.