Долгое лето
Шрифт:
– Фаррх! Ну хоть сегодня потеплело! – выдохнул струйку пламени Эррингор. Кесса согнала его с плеча – сквозь рубашку когти зверька больно царапали кожу – и он восседал на заплечной суме.
«Хоть кому-то нравится жара,» - вздохнула Речница и побрела по обочине – земля тут была горячая, но всё же не такая раскалённая, как камни мостовой, а те листья Меланчина, что склонялись над дорогой, давали хорошую тень.
Полуденный зной был чрезмерным и для местных жителей – из живых существ Кесса видела только микрин, стаями пролетающих над полями, да высоко в небе висел, распластав крылья, какой-то летучий падальщик. Здесь их называли полуденниками и считали,
Из пустыни тянуло жаром. На южной кромке неба Речнице мерещились тучи, но небосвод так ослепительно сиял, что Кесса ничего не могла толком разглядеть. Где-то слева, под обрывом, по слухам, текла река, но верилось в неё с трудом. Вдоль обрыва строем выстали ярко цветущие деревца, их тень манила прохладой, но Речница уже знала, что их выращивают ради яда, и смотрела на них издалека.
Что-то чёрное мелькнуло в небе. Кесса удивлённо мигнула.
– Мегины! Летучие мыши-мегины! – она покачала головой. – Вот уж кому в этом небе не место. Эррингор, ты ещё не проголодался?
– Арррах! А у тебя есть еда? Я говорю – еда, а не всякий сор и трава… - сверкнул недобрыми глазками фиолетовый зверёк. С листа над его головой, напуганные клубами дыма, взлетели микрины. Эррингор плюнул вслед огнём, но промахнулся.
– Микрины – это еда, - безмятежно отозвалась Речница и устроилась под листом Меланчина, на краю циновки, подложенной под один из огромных плодов. Кесса уже пробовала эти плоды – здесь их готовили на сотню ладов, и Речнице они были по вкусу, но воровать с чужого поля она не собиралась. Связка копчёных микрин, упрятанная в сумку, уменьшалась с каждым Акеном, но до заката еды должно было хватить, и Кесса отделила от связки два куска и протянула один Эррингору. Зверёк неохотно взял еду и стал её грызть.
– Мы сейчас на земле народа Ти-Нау, - заметила Речница, устраиваясь поудобнее под листом. Она прилегла на прохладный плод Меланчина и уже думала, не задремать ли, но бросила взгляд на Зеркало Призраков – и сон с неё тут же слетел.
Серое марево рассеялось, и в пластине зеркального стекла отразилась степь, а может, и пустыня, - какая-то серо-зеленоватая травка стелилась там по земле. На травке, разбросав по окрестностям куски брони, непонятные стекляшки и спутанные провода, лежал развороченный небесный корабль с короткими изогнутыми крыльями – одним сбоку, одним сверху. Бок его был светло-серым, почти серебристым, с многочисленными вмятинами и трещинами. Кесса видела всё ясно, будто корабль был шагах в пяти – подойди и дотронься рукой.
Рядом с кораблём, опустившись на одно колено, возился с обрывками стальных и фриловых листов кто-то, одетый ярко и странно – такую плотную плёнку из скирлина носят под скафандрами сарматы. Кесса не видела лица – только затылок, серую кожу и тёмно-красные, очень короткие волосы. Несомненно, рядом с кораблём был сармат – и, когда он выпрямился, поднимая с земли полусобранный кусок брони, Кесса решила, что это Древний. Внутри корабля ему, наверное, приходилось пригибаться!
Он поднёс стальной лист к краю пробоины. Что-то неярко сверкнуло под его ладонью, закованной в странную перчатку из тусклого металла. Кесса смотрела, как он ведёт рукой вниз, соединяя листы обшивки, потом отходит и задумчиво смотрит на пробоину. Дыра почти исчезла, не хватало, может, двух-трёх небольших пластин. Сармат подбирал обломки, заделывая последние щели. Время от времени он останавливался и трогал блестящую труху,
Сармат запустил ладонь под внешнюю, собранную из фриловых пластин обшивку и слегка её надломил – она скрывала что-то нужное. Кесса смахнула с Зеркала упавший на него листок и почти уткнулась носом в стекло. Этот призрак погибшего мира был спокоен и деловит, и он не был похож на тех существ, что бесконечно воевали в глубине Зеркала, и Речнице очень хотелось окликнуть его.
– Длины, кажется, не хватает, - прошептала она с сожалением, глядя на пучок проводов. Сармат тоже это заметил и теперь высматривал на земле подходящие обрывки. Речнице казалось, что он вот-вот обернётся и посмотрит на неё.
– Фарррарррах!!! – взревели за спиной Кессы, и она подпрыгнула и резко обернулась. Эррингор – мохнатый шар, окутанный пламенем и дымом – плевался огнём в заросли Меланчина. Там что-то тихо шуршало, убегая прочь. Кесса успела увидеть золотистый кончик пушистого хвоста – не то кошачьего, не то лисьего.
– Вайнег бы тебя побрал! – не выдержала Речница. – Хватит жечь грядки! Этот кот давно сбежал. И он не собирался на нас нападать!
– Фрррх, - взгляд Эррингора был наполнен презрением. Зверёк отвернулся, выдохнув напоследок чёрный клуб дыма, но огнём плеваться перестал. Кесса посмотрела вокруг – овощи не слишком пострадали, жители пока не спешили с оружием выяснить, что за дракон тут завёлся… Она вздохнула и подобрала Зеркало, так и оставшееся лежать на боку меланчина.
Стекло уже мутнело, чёрная дымка затягивала его, но сквозь густеющий туман и неясные сполохи Кесса различила пылающий небесный корабль, неподвижное тело в странной яркой одежде, ещё два, гораздо меньших, поблизости, смутный силуэт в блестящей броне, выдирающий что-то неразличимое из руки мёртвого сармата, ещё несколько таких силуэтов у корабля… Летающая машина нещадно чадила, чёрный пепел ложился на стекло изнутри. Кесса закашлялась – запах жжёного фрила резал ноздри, обдирал горло.
– Всё-таки война… - прошептала Речница, и её голос дрогнул. – Война, и ничего кроме…
К закату зной не ослаб, теперь, казалось, сама земля горела жарче солнца, и дымка струилась от каждого камня. Кессе было очень жарко, и каждый шаг давался ей с трудом. Но она видела могучие стены Икатлана, выстланные золотыми пластинами – взаправду, не в легенде! – видела грозные башни и наводящие страх ворота – три гигантских драконьих черепа с пылающими глазами… и она, сойдя с дороги, надела броню и обулась. В такой город надлежало входить в полном одеянии, как Чёрная Речница из легенд, а не как заплутавший и потерянный странник.
Трое ворот-черепов скалились на толпу пеших жителей и на сверх меры навьюченных ящеров. Под двумя клыкастыми арками было не протолкнуться, третья была свободна, и четверо краснокожих демонов в блестящих золотистых доспехах стояли рядом с ней со скучающим видом. Кесса, поглядев на толкотню под двумя воротами и послушав заунывные крики стражи, наводящей порядок, выбралась из толпы и тихо пошла к третьему черепу. Воин в ярко-жёлтой броне преградил ей путь.
– Мир Икатлану и его жителям, - сказала Кесса, поднимая взгляд. Здесь были рослые люди – любому из них Речница макушкой доставала только до плеча. Рослые и темнокожие, со сверкающими глазами… у этого воина глаза были зелёные – такие же яркие, как у Речника Фрисса, но взгляд – холодный и жёсткий.