Долгое лето

Токацин

– И правда, похож… - Фрисс покачал головой и бережно завернул пластинку в обрывок листа. – Не сломалось бы в дороге… А я не подарил ему ничего. Нецис, что же ты молчал?!

***

Высокий – от пола до потолка – купол защитного поля светился ровным жёлтым светом, и это значило, что защищает он сейчас не от жёсткого излучения, а от высокой температуры. Пол в этом зале рассчитан был на сильный нагрев, и всё же Гедимин не стал рисковать и поднял раскалённые заготовки на высоту человеческого роста. Они висели на тугоплавких держателях, опутанные защитными полями, и медленно и тщательно пропекались в потоках теплового излучения. Излучателем работал сфалт –

Гедимин приделал к оружию-инструменту новое, самое широкое сопло, жар струился ровно, и даже зелёное сияние, время от времени просачивающееся из-под пластин на прикладе сфалта, не мешало работе.

«Хватит. Теперь разгладить…» - сармат опустил сфалт, тронул кнопки на генераторе защитного поля, приводя в движение золотистый кокон вокруг прогретой заготовки. Огромный тёмно-серый валок от жара посветлел, щербины на поверхности стёрлись, края трещин сомкнулись, и уплотнившееся поле запечатало их окончательно.

«Сгодится,» - кивнул сармат самому себе. Он был доволен увиденным. «Пусть остынут…»

Он шагнул к защитному полю, но остановился у самого барьера: по ту сторону стоял, разглядывая раскалённые валки и дымящийся скафандр Гедимина, ни кто иной, как Хиу.

– Уран и торий! – сармат поднял руку в приветственном жесте. – Гедимин, ты давно начал работу? Утром тебя не видели у щитов.

– С вечера. Не стал прерываться, - тяжело качнул головой Древний Сармат. – Тут я почти закончил. Что у вас?

– Всё тихо. Все десять в порядке, - ответил Хиу, разглядывая тёмный щиток на лице Гедимина. – С вечера, значит… Командир, тебе прислать смену? Ангиран хотел…

– У Ангирана есть дело, - Древний недобро сощурился. – У тебя тоже. Что с покрытиями? Подобрали состав? Сможем сделать ещё два валка?

Хиу посмотрел на покрытый серебристыми пластинами пол.

– Почти подобрали, - помедлив, ответил он. – Сделали образцы. Не то… уступают в прочности. Состав очень сложный, ни я, ни Ангиран с таким не встречались. Возможно, его изобрели здесь, на месте... Ангиран запросил информацию о подобных веществах на «Эджине» и «Флане»…

Гедимин с присвистом вздохнул. Хиу снова опустил взгляд.

– Там ничего нет. Я об этом говорил, - медленно сказал Древний. – Всё, что было у Гвеннона, уже есть и у нас. Что он ответил вам?

– Что он слышит о нашей дробилке в шестьдесят третий раз, и что никакой информации у него за это время не появилось, - качнул головой Хиу. – Не знаю, о чём он. Мы обращались к нему всего десять или двенадцать раз. И не только по дробилке…

– Отличный результат, - гулко вздохнул Гедимин. – Лучше не бывает. Если Гвеннон до сих пор не сообщил ни о чём в Ураниум, теперь он расскажет всё. Хиу, из Ураниума вы ничего не запрашивали?

– Командир… - Хиу даже обиделся, но Древнему было уже всё равно.

– Иди работать. Экспериментируй с составом, возьми в помощь Огдена, но подбери то, что не будет уступать. Здесь я вам помочь не могу. Если Ураниум вспомнит о нас… это – оборудование для дробления рилкаровых обломков, и не более того. Уран и торий!

Часть 11. Главы 41-43. Кесса вне закона

Глава 41. Сгоревшая тень

– Боги с тобой, маленькая госпожа! Нет сейчас никаких свободных повозок, - всплеснул руками красноволосый и краснобородый синдалиец, скучающий под навесом на берегу. Здесь были стойла для куманов и анкехьо – и ни одного ящера не было там этим утром, только издалека, с севера, доносился тревожный рёв и топот.

– Нет повозок? – озадаченно

повторила Кесса и огляделась по сторонам – не собирается ли поблизости караван, уходящий на восток? Но вокруг были только толпы пеших горожан и поселенцев, волочащих пустые корзины, свёрнутые циновки, охапки мотыг и лопаты. Огромные плоты Икатланской переправы ненадолго останавливались на северном берегу, высаживая очередной отряд с мотыгами, и тут же уходили на юг. На месте оставался только синдалиец, охраняющий пустые стойла и загоны, да сама Кесса, с опаской поглядывающая на северные поля и раскалённый серебряный диск неба. Солнце совсем недавно выбралось из-за горизонта, но воздух уже превратился в жидкое пламя. Красноватая глина обочин, спёкшаяся от жары, и жёлтые камни мощёной дороги огнём горели в небесных лучах. Кесса с сожалением оглянулась на реку, сильно обмелевшую за последний месяц, но по-прежнему широкую, и на смутные очертания Икатлана на южном берегу. На рассвете она ушла оттуда, покинула дом чародея Макула, у переправы простилась с Раласком, уже совсем исцелившимся от ожогов и жаждущим приключений… Из пятидесяти золотых зиланов, что были в её кошеле месяц назад, у Кессы осталось всего двенадцать. «Так… Повозок у них нет, значит, деньги я не потрачу…» - невесело подумала Речница, покосившись на белесое небо. Ох и неприятно в такую жару весь день идти пешком!

Обмелевшая Река Симту плавно выгибалась, поворачивая к северу. Вода отхлынула, обнажив илистый берег и оставив далеко на суше тростниковые рощи. Они желтели под беспощадным солнцем и тоскливо шуршали, ловя раскалённый северный ветер. То, что прилетало с юга, было не холоднее – и Кесса вздохнула с облегчением, когда широкая дорога свернула от реки на зелёные орошаемые поля. Здесь на высоких грядах вырастали тёмно-зелёные растения с листьями округлыми и странно сморщенными. Листья шли на ценную краску, но дороже всего в этом растении были клубни. Вот их и выкапывали сейчас тысячи поселенцев, как муравьи, наводнившие приречные поля.

Дорога на Джэйкето была широкой, но Кесса едва протискивалась между тяжело нагруженными ящерами. На каждом шагу у обочины стояли полные корзины клубней, лежали вороха ботвы, бережно срезанной, связанной и записанной вместе с клубнями в особые листы. Учётчики с листами принимали корзины от поселенцев, следили, как забирают их перевозчики, и едва успевали поднять взгляд от записей, чтобы хмуро посмотреть на шатающуюся без дела Речницу. Кажется, все жители со всех городов и селений собрались на полях, все, от мала до велика, и выгнали на дорогу всех вьючных животных. Кесса, оттеснённая на обочину, глядела на эти бесчисленные стада и понимала, что для неё не найдётся место ни на одном ящере – они и так еле шли под грузом переполненных корзин. Речница осторожно обошла их по краю грядки, в тени растений скрываясь от недовольных жителей. Мешать она сейчас никому не хотела.

На длинном валуне, разделяющем два поля, висела гирлянда из дохлых личинок да’анчи. Кесса немало их видела за месяц обучения – эти твари, подросшие до полутора локтей и отрастившие себе трубки с зажигательной смесью, наводнили пустыню и то и дело прорывались на поля Икатлана и даже за городские стены. Чародей Макул считал, что любые тренировки ученикам полезны – и Кесса вместе с Раласком и Чами чуть не каждый день кралась вдоль стены, вылавливая личинок из овощных грядок. На память ей остались мелкие шрамы на тыльной стороне ладони – брызги жидкости, выплюнутой да’анчи, вспыхнули на коже и оставили отметины. Ожог вылечили быстро – у Макула всегда было в запасе зелёное масло. Стихия, которой он владел, часто обжигала неопытных чародеев…