Долгое лето
Шрифт:
– Последи за бронёй, Алсаг, - попросил Фрисс, выбираясь из доспехов. Чёрные волны поглотили его с головой, вода была тёплая от поверхности до дна, и потоки подхватили Речника и понесли его. Что-то жёсткое хлестнуло его по ноге, Речной Дракон скользнул мимо, заглянув чужеземцу в глаза. Фрисс усмехнулся и ухватил водяного змея за шипы на загривке. Вода вокруг вспенилась, упруго ударила в грудь. Речник летел, рассекая потоки, и на душе у него было легко.
«Отрази меня, Река Симту, - подумал он, прежде чем нырнуть к песчаному дну. – Передай от меня привет…»
Часть 6. Главы 22-26. Опасные дороги, ненадёжные убежища
Глава 22. Мертагул
Солнце палило нещадно. Даже костяные
Снизу тысячами маленьких солнц желтели цветы Золотой Чаши, пламенели свечи-соцветия Орлиса, тянулись к облакам толстые стебли Униви, пряный запах источали тёмно-зелёные заросли Усатки. Среди травяных дебрей дымились костры кочевников и сборщиков пряностей, Кесса видела пёстрые пятна шатров и яркие панцири пасущихся Двухвосток, и чем дальше, тем их становилось больше. Над степью перекликались крылатые кошки, топотали и ревели бесчисленные стада, грохотали сигнальные барабаны. Вся равнина как будто шевелилась, всё живое тянулось к востоку.
– Куда это они? – удивлялась вполголоса Речница, выглядывая из-под полога. Навес, растянутый на костяных подпорках, повис неровно, трепыхался и хлопал на ветру, но в одиночку Кесса не могла поставить его правильно. От спутника же её проку никакого не было.
– Аррах! Всюду знорки, куда ни глянь, - фиолетовый комок пуха плюнул огнём и из тени полога перебрался на шип, выступающий из борта, на самый солнцепёк. Речница осторожно высунула руку и быстро втянула обратно – ей померещилось, что ещё немного – и на коже вздуются пузыри.
«Свирепое солнце Кецани! Небесный огонь, не знающий пощады…» - Кесса поёжилась и с тоской окинула взглядом степь. Может, попадётся на глаза овраг с родником или какой-нибудь ручей…
Странный запах долетел до Речницы, резкий, обжигающий и очень знакомый. Она вздрогнула, приглядываясь к травяному лесу, и увидела куст мерфины. Он был не один – десятки кустов выстроились рядами, потеснив Высокую Траву. Жгучие облака испарений висели в воздухе. Кесса вцепилась в медальон, прикрыв глаза от нахлынувших воспоминаний. Нэйн! Страна Некромантов, поросшая и пропахшая мерфиной, благовонные масла, въевшиеся в кожу, легионы мертвецов, чьё зловоние мерфина должна была забить… Речница даже огляделась – не мелькнут ли внизу костяные панцири големов, пожелтевшие черепа скелетов, чёрные мантии Некромантов-предводителей… С трудом она вспомнила о втором назначении мерфины – гасить собой пламя. Стены пахучих кустов, вероятно, останавливали огонь, идущий из степи… или в степь. Ветер налетел с востока, и Кесса почуяла ещё один запах, от которого холодок полз по коже. Пахло Шигнавом, земляным маслом для погребальных костров. Речница крепче сжала пальцы на холодном медальоне, собирая мысли в кучу. Шигнав и мерфина… Значит, Мертагул уже недалеко. Там это масло черпают из-под земли, и чем же ещё там может пахнуть…
– Город близко, - сказала Кесса Эррингору. – Сейчас долетим, и я отнесу тебя в храм Кеоса. Там тебе непременно помогут!
– Фррх, - зверёк даже не обернулся.
Корабль поднялся немного повыше, туда, где густой запах мерфины рассеивался, и глаза летунов переставали слезиться. За стеной несгорающих кустов снова поднялись пряные травы, а за ними началась голая плешь. Тут вырубили всё до травинки, только жёсткие сухие стебли торчали столбами, а вокруг них суетились рыжеволосые люди, натягивали верёвки и поднимали над степью бесчисленные навесы. Кесса видела, осторожно выглядывая из-за борта, как устраивали из больших камней места для костров, прятали в тени бочонки и развешивали полосы вяленого мяса.
– У всех волосы, как пламя, - прошептала Речница. Рыжих на Реке было немного, тем более там не встречались красноволосые, и Кесса заподозрила, что местные чем-то выкрасились. Много красного было и в их
– Смотри! Драконы! – воскликнула Кесса. Эррингор с гневным рыком взлетел вверх по опоре, поддерживающей навес, и скрылся из виду. Огромные силуэты в золотом сиянии мчались над степью, и по их крыльям как будто стекало пламя. Драконы летели к тхэйге.
– Хаэ-э-эй! – только и успела крикнуть Кесса. Корабль крутнулся в воздухе, бестолково хлопая крыльями. Драконы с двух сторон вцепились в борта, крылья тхэйги поднялись вертикально вверх, помедлили и покорно прижались к остову. Драконы задели полог, и он всё-таки оторвался и повис на одной опоре, трепеща под ветром их крыльев, как знамя. Кесса смахнула с лица волосы и встретилась взглядом с двумя парами огненных глаз.
Нет, кажется, глаз было больше – по одному на каждой чешуйке, и все искрились и подмигивали с разных сторон. Корабль жалобно захрустел – драконьи лапы были слишком грубыми для изящной тхэйги, любой из крылатых великанов легко унёс бы её в когтях, а двое могли бы запросто разломать на части. Кесса похлопала по черепам на носу, успокаивая летучую нежить, и посмотрела на драконов.
– Что случилось? Почему вы схватили мой корабль и держите его?
Драконы смерили Кессу подозрительными взглядами, потом переглянулись между собой.
– Куда ты летишь, Некромант? – спросил один из них, и голос его был похож на громовые раскаты. Откуда-то сверху на плечо Кессы шмякнулся Эррингор, пыхтя и выдыхая дым.
– На восток, к Мертагулу, - ответила Речница с самым дружелюбным видом. – Я не Некромант, я мирный странник с Великой Реки.
– Слышал, что Великая Река разбила армию Некромантов, и совсем недавно, - пророкотал другой дракон. – Ты недавно вышла из плена? Если так, ты заблудилась – твоя страна севернее. Трудно тебе будет пересечь пустыню, если ты повернёшь в Нэйн от Мертагула.
– Я вовсе не из Нэйна, - помотала головой Кесса. – Я – Чёрная Речница, а это – мой корабль. Я ищу путь в страну Кеснек… и приют на несколько дней для меня, моего спутника и моего корабля. Говорят, в Мертагуле рады мирным странникам…
– Мирным – рады, - драконы снова переглянулись. – Значит, ты – Маг Воды? Это уже лучше. Приют вам будет – на весь священный праздник. Ты полетишь с нами к чародею Тиллону.
…Двор, мощённый разноцветным битым рилкаром, блестел, как стекло. Страшновато было ступать на «оплавленную» мостовую – того и гляди, потечёт под ногами. Из огромных каменных гнёзд выглядывали окутанные пламенем Красные Саламандры и сердито шипели, поторапливая Двухвосток. Бронированные существа даже глазом не косили в сторону ящериц – спокойно стояли у колодца, пока земляные сиригны наполняли водой бочки, и не спеша брели дальше, к гнёздам, уже с грузом. Из открытого настежь каменного сарая на другом краю двора пахло копчёным мясом и пряностями. Дракон, черпающий воду из широкого колодца, шумно втягивал воздух и с удвоенной силой налегал на рычаги – ему не терпелось закончить работу. Гонги, созывающие драконов Мертагула на ужин, ещё не прозвенели, но крылатые тени уже мелькали над двором, а по ограде бродили, не сводя мерцающих глаз с открытого сарая, Чёрные Саламандры. Колдовские ящерицы тоже жили здесь, наравне с драконами, как те, кто разжигает пламя, так и те, кто его тушит.
– Вода отменная, - сказал чародей Тиллон, зачерпнув немного из огромной бадьи, поднятой драконом. – Как думаешь, речная колдунья, долго ли продержится твоё заклятие?
– До зимы – наверняка, - ответила Кесса, присев на панцирь Двухвостки. Ноги её не держали.
– Хорошо, коли так, - покачал головой Тиллон. – В Мертагуле дрянная вода, сколько себя помню. Шигнав сочится из земли и всплывает во всех колодцах. Сколько ни чисти, всё равно вода портится. Хорошая работа, дочь Реки. Боги вовремя послали нам тебя, не хватало ещё перед священным днём отравить драконов плохой водой…