Долгое лето
Шрифт:
– Я слышала, что не так далеко, в Хэнгуле, живут чародейки – сёстры Элвейрин, - задумчиво сказала Кесса, растирая онемевшие пальцы. Очищающее колдовство было ей знакомо, но чистить такой огромный колодец… это целое озеро, зажатое в каменных кольцах!
– Слышали и мы, - понимающе кивнул Тиллон. Главный из драконьих магов Мертагула был сейчас одет по-простому, дорогую мантию с меховой оторочкой и высокую шапку оставил дома, но резное украшение из священного дерева Гьос – дракон, расправивший крылья – как обычно, золотилось на его груди. Взгляд Кессы то и дело возвращался к драгоценному медальону.
– Только их три месяца как нет в Хэнгуле, и никто не знает, когда они вернутся, - продолжил Тиллон, кивнув дракону – мол, можно черпать дальше. – Улетели на восток, в страну Кеснек… Что же, чистая вода нужна всем, золотом не напьёшься…
Кесса тихо охнула и тут же прикрыла рот ладонью. Три месяца назад… Стало быть, Речник Фрисс не застал их в Хэнгуле. А то бы давно вернулся… Где же он тогда? Поехал за ними вслед, в страну Кеснек?
– Сестёр Элвейрин знают все… но и ты неплохой маг, - сказал Тиллон, задумавшись о чём-то своём. – Даже очень неплохой. Драконий двор Мертагула хорошо бы заплатил тебе, если бы ты осталась. Мы служим Навмении, а она хорошо смотрит за нашим городом… ты получила бы дом при драконьем дворе, лучшую одежду и щедрое жалование. Всё лучше, чем мотаться по небу на груде костей с челюстями…
Кесса покосилась на дальний навес, под которым, накрепко привязанная десятью канатами, скучала тхэйга. Саламандры заглядывали туда с плохо скрываемым ужасом и тут же прятались в гнёздах, будто корабль мог за ними погнаться.
– Я откажусь, чародей Тиллон, - покачала головой Речница. – Я присягнула Королю Астанену и Великой Реке, и я не нарушу клятву. Могу лишь предложить ответно – у Короля Астанена есть драконий двор, но на всей Реке не найти хорошего драконьего мага. Если кто-нибудь из твоих служителей захочет наняться к Реке, он тоже получит дом, одежду, жалование вдвое выше моего и всеобщее уважение.
Драконий маг внимательно посмотрел на Речницу, потом – на колодец.
– Я подумаю, дочь Реки. А сейчас – время ужина. После еды мы вернёмся к работе… Я хотел бы, чтобы ты взглянула на купальный пруд. Его берег весь в масле, много пятен и на воде, драконам негде мыться.
Маги и земляные сиригны ели поодаль от гнёзд, в своём доме, в отдельной столовой, в узкие окна которой двор был виден, как на ладони. Еда мало отличалась от драконьей – тушёное мясо с острой приправой – в этот раз намешали белую вирчу – да отвар листьев Орлиса. Для драконов в питьё щедро сыпали яртис, проясняющий разум и гасящий ярость. Гневаться в Мертагуле не следовало, особенно существам, извергающим пламя. Испарения от провала, из которого жители черпали Шигнав, висели над городом незримым, но пахучим облаком, и Кесса уже слышала жуткие рассказы о том, как это облако умеет гореть и взрываться.
Эррингор сидел на столе рядом с миской Кессы и жадно поглощал мясо. Речница не жалела еды, но ей было не по себе – зверёк ел слишком много для такого мелкого существа.
– Это Эррингор, демон, потерявший облик? – спросил один из магов, перебросившись парой слов с Тиллоном. Кесса кивнула, глядя на него с надеждой. Маг смотрел на зверька сквозь колечко из пальцев и стремительно мрачнел, потом резко отодвинулся от стола и помотал головой.
– Нет, дочь Реки. Это
Эррингор сверкнул глазами, но промолчал, заткнув себе рот куском мяса. Кесса нахмурилась.
– Жестокие и непонятные слова, чародей…
– Не более жестокие, чем то, к чему ты проявила сострадание, - поморщился маг. – Последуй моему совету – и избежишь беды.
– Драконы считают его опасным, - вполголоса сказал Тиллон, кивнув Речнице. – А Саламандры боятся.
Кесса отвела взгляд. Под лапами мелкого демона столешница медленно обугливалась и отчётливо дымилась. Но трудно быть мирным, когда о тебе говорят такое…
Ночь была тихой – драконы спокойно спали, свернувшись в каменных гнёздах, под их крылья забились Красные и Чёрные Саламандры. Эррингор лежал на рилкаровом подоконнике и чуть не укусил Кессу, когда она протянула ему тряпицу-одеяло. Он вообще был не в духе с тех пор, как путники прибыли в Мертагул. Кажется, драконы нравились ему ещё меньше, чем он им.
Утром Кесса проснулась от резкого тревожащего запаха. Это он, видно, навеял ей на рассвете страшный сон о взрыве огромного небесного корабля. Судя по разукрашенной броне, корабль был очень древним, построенным сарматами, и горел он ярко, но очень тихо, бесшумно разбрасывая осколки. Весь он казался огромным погребальным костром, и Речница металась, пытаясь к нему пробиться, но невидимая вязкая жижа поглотила её и выкинула из сна в явь.
Корабля не было, но запах остался – густой, едкий запах Шигнава. Эррингор сидел у окна и тёр нос, внизу встревоженно ревели Двухвостки, и били крыльями драконы. Кесса выглянула во двор и увидела, как Красные Саламандры забиваются поглубже в гнёзда, а Чёрные строятся в шеренгу и залезают на спину одному из драконов, одетому в войлочную броню. Дракон взлетел, унося живой груз куда-то к центру города, второй встал на его место, принимая на себя оставшихся ящериц.
– Эсен-ме! – один из сиригнов поднял взгляд и увидел Кессу, глазеющую из окна. – Знорк, надевай маску! Шигнав кипит!
Кесса растерянно огляделась. Что-то, завёрнутое в листья, лежало на полке у изголовья, Речница развернула свёрток и нашла маску, сплетённую из волоса Ифи. В волосяную сетку были зашиты какие-то листья. Речница завязала ремешки на затылке и сделала несколько вдохов. Запах Шигнава уже не резал ноздри, но ещё ощущался.
– Эррингор! – спохватилась Кесса. – Погоди, я найду тебе маску… закройся сначала тряпкой…
– Уйди, знорка, - оскалился зверёк. – Воздух как воздух. Повезёт ли увидеть, как городок взорвётся…
Снизу послышались голоса магов. Кесса, подобрав заплечную суму, выбралась в окно. Прыгать было невысоко – всего-то второй этаж.
– Так Гельвия не останется на праздник? Некстати всё это… Как без неё со скважиной разберёмся?!
– Да ну, ничего страшного со скважиной, небось, дракон неудачно чихнул. Саламандры потушат. Идём, пропустишь отлёт!
– Как думаете, повезёт нашей Гельвии? Вот будет дело, если Народ Н’гар выберет её!
– Кто и достоин, как не Гельвия… Эсен-ме, дочь Реки. Ты вовремя. Идём, не то всё пропустишь!