Долгожданная кража

Шалашов Евгений Васильевич

Ай-яй-яй, балбес! (это я про себя). Не учёл, что «Брежневской» конституцию начнут называть значительно позже, а при живом-то «дорогом товарище» вроде как даже неприлично произносить такое. Впредь надо поосторожней быть. Пришлось срочно выкручиваться, что я с честью и выполнил, но тут же вторично промахнулся, уверенно заявив, что больше не будет советов депутатов трудящихся.

— Как так не будет? — переполошился Пётр Петрович, который и сам, видимо, не шибко внимательно штудировал проект Основного Закона.

— Так теперь будут советы народных депутатов. — объяснил

я испуганному начальнику, в чём разница, сделав упор на слове «народных», и тот немного успокоился.

Наш разговор на важную политическую тему ещё немного продлился (больше никаких ляпов я постарался не допускать) и закончился вполне благополучно. Товарищ майор подвёл черту таким образом:

— Я, Алексей Николаевич, собирался поручить вам в следующий четверг провести политинформацию на тему новой Конституции. Заодно бы и на коллектив, так сказать, в своей совокупности посмотрели, — Пётр Петрович продемонстрировал округлым движением рук эту совокупность, — и себя показали…

Он сделал паузу.

— Но, пожалуй, рановато. Знания у вас хорошие, крепкие, вот только манера подачи материала, понимаете ли…

Пётр Петрович опять замолчал, собираясь с мыслями, потом продолжил:

— … какая-то отстранённая. Как будто вы не о важнейшем для страны текущем моменте рассуждаете, от которого вся наша будущая жизнь зависит, а какую-то бездушную справку читаете. Больше заразительного энтузиазма, понимаете ли, требуется, больше веры в светлое будущее, и тогда всё у вас получится как надо. Поняли меня?

Я поспешно кивнул в знак согласия, а сам подумал: это надо же, а старикан-то наш, выходит, подловил меня. Но это не важно. Это так, мелочи текущего момента. А в остальном всё нормально — живём, не тужим. Конституцию вот новую принимаем. Больше веры, товарищи, в светлое будущее, и светлое будущее придёт само по себе. Во всей его прелести, блин. До девяностых осталось не так уж и долго.

[1] «Трасса» — вовсе не магистраль, а место нелегальной продажи водки.

[2] Здесь Воронцов немного путает. В те годы в СССР день учителя праздновали в первое воскресенье октября. Фиксированную дату 5-го октября стали отмечать только с 1994 года).

Глава 15

Скажу ей все о любви…

Джексон куда-то запропастился. Я никак не мог застать его на работе, а на телефонные звонки он тоже не отвечал. И где он собак гоняет?

Дежурные по райотделу уже устали от моих обращений и сами начали потихоньку отругиваться, дескать они не справочное бюро и не пастухи, чтобы приглядывать за моим другом. Тебе надо — сам и ищи, а их не обязывали. Оставляемые мной записки в случае, когда мне удавалось забежать в контору, исправно исчезали из дверного притвора Женькиного кабинета, но и только. А до такой роскоши, как домашний телефон, по которому я его поймал бы рано или поздно, друг мой ещё не дожил.

Мелькнула было подленькая мысль, что теперь и Джексон решил от меня отказаться, вычеркнул из списка друзей, но мысль эта оказалась недолговечной, как пришла, так и ушла. Не тот случай. И Женьке обо всем прекрасно известно,

да и он не тот человек, чтобы дружбу по казённым решениям мерить. Так что не стоит себя накручивать. Никто от меня не отказывался, все всё прекрасно понимают. А в жизни и не такие кульбиты случаются.

Но время шло, а те дела, о которых мы с Джексоном договорились после стрельб в Абакановском карьере, были ещё, по всей видимости, не выполнены. Иначе, с чего бы он вздумал от меня скрываться?

Я потихоньку обживался на новом месте, поражаясь с непривычки, что свободного времени и действительно стало ну о-о-чень много. Особенно нравился выходной в будний день, когда все кругом работают, а ты — вольный сокол. И суббота с воскресеньем оказывались свободными. Не так часто, как хотелось бы, но все равно. Можно было бы даже к старикам съездить. Гостинцев им отвезу, а из деревни прихвачу картошечки и свеклы. И лук с чесноком уже заканчиваются. Вроде, было-то много, но я весь запас Саньке Барыкину отдал. А как не отдать, если тот заявил, что Людмила у него простудилась, а лучшее лекарство от простуды — лук и чеснок? Так что, надо обновить запасы. Лук-то положим, можно и на рынке взять, но настоящего чеснока там нет — проверено.

Хорошо бы еще сальца свеженького, но свиней начнут забивать через месяц, не раньше. Свинтус я неблагодарный. Думаю о поездке к родителям исключительно из соображений меркантильности — всё себе. Лучок, видите ли, чесночок, сальцо, опять же. Надо бы и им что-то интересное поискать, порадовать чем-то. Может, книгу какую? Отец и мать у меня книгочеи. Но где я книжку хорошую найду? Отец, как член райкома, имеет больше доступа к книжным богатствам, нежели я, да только и ему нечасто что-то перепадает.

Вот, пожалуй, в ноябре и съезжу. Можно на ноябрьские праздники, а можно и после Дня милиции. Нынче у меня никакого желания нет идти на торжественное мероприятие. Интересно, с чего бы вдруг такое?

В общем, съезжу к родителям, но попозже. Только пусть они меня простят, непутёвого, сначала надо разобраться с пропавшим пальто. Простят, конечно, когда узнают, что старался ради своей жены, а еще детей и внуков.

Тьфу ты, какие дети с внуками? Мы с Ниной и поженимся-то еще не скоро. Ну да, если поженимся.

Последнее дежурство в качестве стажёра подходило к концу. На следующее я выйду уже в статусе настоящего дежурного, то есть «вахтёра особого назначения», как я мысленно окрестил свою непритязательную должность. Но это потом. А пока я имел возможность спрятаться за сутулую спину своего наставника Кирьянова и полчасика поразмышлять над текущим моментом собственной жизни.

Найти это дурацкое пальто, из-за которого возникло столько суеты, для меня стало навязчивой идеей — не то идефикс, не то делом чести. Это кому как больше нравится. После похода Нины в прокуратуру и её показаний, от которых меня и по сию пору в краску бросает, пальто обязательно должно быть найдено. Обязательно — и точка! И тогда я гордо отнесу его этой сумасбродной девчонке и не менее гордо брошу к её ногам. И скажу ей… Как там у никому пока ещё не известного Розенбаума?