Долина скорби
Шрифт:
за ним Арьен.
– Или ты гостям не рад? – осклабился Арьен.
– Простите великодушно, господа, у нас случился небольшой ремонт, – с заискиванием в голосе ответил Силас, узнав в клиентах братьев Савьер.
Словно в подтверждение его слов у дверей возник плотник, в руках которого был громоздкий ящик с плотницкими инструментами.
– Хозяин, я могу идти? – спросил плотник.
– Проваливай, – бросил Силас, придерживая дверь.
Закрыв этим утром бордель, он ничем другим не занимался, как заставлял шлюх прибирать
– Хозяин, ты забыл мне заплатить.
– У меня нет ни пенса, приходи завтра.
– Как же так, ты же обещал!
– Ты же, я же, весь день возился с дюжиной половиц!
Вытолкнув плотника наружу, Силас затворил дверь, обернулся и одарил улыбкой клиентов, восседающих за столом по центру гостиной.
– А где хозяйка? – поинтересовался Анри.
Посмотрев на свежие половицы у окна, Силас на мгновение взгрустнул, а затем просветлел и щелкнул пальцами.
– К моему сожалению, – ответил он. – Хозяйка, госпожа Делиз, этим утром покинула нас… так сказать, ушла в мир иной, да упокоится ее душа с миром.
– Хочешь сказать, паскуда сдохла?
– Если вам угодно, господин.
Появившись из подсобки, Сельма проковыляла к столу гостей, неся на подносе кусок сыра, пшеничный хлеб и четыре кружки эля.
– Поди, ты безмерно счастлив, – ухмыльнулся Анри, отпив глоток из кружки и сморщив лицо так, будто надкусил лимон.
– А не угодно ли господам развлечься? – спросил Силас, поспешив перейти на другую тему.
– Как же не угодно, угодно, – ответил Арьен.
– Да погоди ты! – вскричал Анри. – Скажи-ка лучше, как хозяйка-то издохла?
– Провалилась в подвал, господин.
– Ну, братец, гони шиллинг! – воскликнул Анри, хлопнув брата по плечу, от чего тот поперхнулся и пролил на себя эль.
Как и прочие завсегдатаи борделя «Две стрелы», они делали ставки на то, какой конец ожидает госпожу Делиз. И, Анри не прогадал, однажды поспорив с братом на шиллинг, что хозяйка найдет собственный конец в подвале борделя.
– Это всего лишь удача, – хмыкнул Арьен и полез во внутренний карман куртки, откуда извлек серебряную монету и бросил ее на стол.
Звякнув, монета подскочила и завертелась волчком, наматывая незамысловатые круги.
– Так как, господам угодно развлечься? – повторился Силас.
– Какой же дурак откажется от девочек! – ответил Арьен.
Отставив кружку, он подвинулся на край скамьи и поднялся из-за стола. Анри же, хлопнув ладонью по столу, прервал танец монеты и взялся за вторую кружку.
– Прошу за мной, господин, – услужливо произнес Силас, забегая вперед.
– Мне не нужен поводырь, – пробурчал Арьен.
– Как пожелаете, господин, – сказал Силас, кивнув и отойдя в сторону.
Проводив взглядом младшего из братьев, тяжело, точно нехотя, поднявшегося по лестнице, он воротился к Анри, уже допивавшим третью кружку эля.
– Эй, как там тебя, – проговорил Анри, еле ворочая
– Силас, господин.
– Откуда такое отвратное пойло? Я такого дерьма сродни не…
Не договорив, Анри уронил голову на стол и задремал, сотрясая гостиную храпом.
– Откуда, откуда, да все оттуда!
Силас неоднократно слышал подобные упреки, что эль в их заведении это вовсе и не эль, а сущее дерьмо или того похуже – ослиная моча. Да, соглашался он про себя – полное дерьмо – и сам он не раз говорил об этом хозяйке. Но, та его будто не слышала, каждый раз ссылаясь на отсутствие средств на покупку хирамского эля.
«Но, дайте мне только месяц, – подумал Силас. – И я завалю весь Миддланд хирамским элем. Все узнают, на что горазд господин Силас, не в пример госпоже Делиз. Да что там, я завалю столицу лучшими шлюхами, что могут сыскаться во всем Хираме!»
Вспомнив о Хираме, он улыбнулся, а через мгновение другое его
посетило тревожное чувство, что в борделе как-то слишком тихо. Оглядевшись, он ничего странного не приметил: мирно похрапывающий за столом Анри, да колченогая шлюха у окна, старательно натирающая полотенцем тарелку.
– Что с вами, хозяин? – спросила Сельма, обнажив в улыбке белоснежные зубы.
Подброшенная в бордель еще ребенком, она не знала иного дома, кроме борделя госпожи Делиз, которую почитала за родную мать. Та же имела к ней двоякое чувство, отвечая как материнской любовью, так и желанием поиметь с уродства Сельмы, подкладывая ее под клиентов, не чурающихся хромоногих девиц.
– Сельма, слышишь это?
– Я ничего не…, – ответила было Сельма, и закусила язык, поймав устремленный на нее сердитый взгляд.
Посмотрев в сторону лестницы, Силас пересек гостиную и поднял голову, дабы убедиться, что ему не показалось. И, к его ужасу, ему не показалось – от гробовой тишины, стоявшей на втором этаже, у него кровь в жилах застыла, а волосы встали дыбом. Правда, в этом состоянии Силас пробыл недолго, ибо его внимание отвлекло мерное назойливое жужжание. Повернув голову, он узрел жирную зеленую муху, вылетевшую из-под лестницы. Следом за ней показалась пара мух, за ними еще и еще, пока гостиная не оказалась во власти крылатого воинства. Издавая мерзкое жужжание, мухи витали над столами в поисках еды и питья, а те, что понаглее, так и норовили залезть в нос и в уши.
– Ах, же ты зараза, – проворчал Силас, догадавшись, откуда взялось столько мух.
Заглянув под лестницу, он обнаружил причину – порог дверцы, ведущей в подвал. Недолго думая, он схватился за дверную ручку и рванул ее на себя, как в тот же миг был атакован роем мух. Следом потянуло сладковатым смрадом, от чего у него засвербело в носу. Закрыв нос, он кинулся прочь от дверцы и столкнулся лицом к лицу с Арьеном. Сельма, узрев клиента, икнула и обронила тарелку.
– Господин? – изумился Силас, чьи самые худшие опасения только подтвердились.