Долина скорби
Шрифт:
– Жена, а ну вернись домой! – крикнул он, но та и голоса не подала.
Держась за сердце, Мойра не отрывала глаз от Абрана, того, в чью жизнь она так и не вошла. Будто спасаясь от своры бродячих псов, он несся по ночному переулку быстрее ветра.
– Мойра, пойдем домой, – сказал Кейван глухим голосом, появившись за спиной жены.
Одернув руку от сердца, Мойра обернулась и, не говоря ни слова, проскользнула мимо мужа. Впереди была целая ночь мучений, к которой нужно было подготовиться. Подойдя к окну, она взяла с подоконника медный короб и вынула из него серый брикет размером с
черты ее лица, обрамленного шелковистыми волосами, размякли, щеки разрумянились, а в глазах появился нездоровый блеск.
– Теперь я готова, – прошептала Мойра, улыбнувшись луне, ставшей немой свидетельницей ее храбрости.
Заглотнув остаток брикета, она сделала шаг в сторону кровати и остановилась, ощутив в голове шум, подобный шуму волн, накатывающих на каменный берег. Улыбнувшись, Мойра сделала несколько шагов, а достигнув цели, оказалась в объятиях мужа. Закрыв глаза, она отдалась на откуп волнам, уносящим ее за морской горизонт. Что до луны, стоявшей высоко в ночном небе, то она оказалась свидетельницей и погони Абрана за воришкой. Добежав до конца переулка, он остановился, тяжело дыша, а переведя дыхание, продолжил преследование, ощущая, как с каждым шагом силы покидают его.
– Не будь я Абраном Фарраном, – прошептал он, делая очередное усилие. – Если не догоню…
– Кто там!? – раздался голос над его головой.
Остановившись, Абран поднял голову и обнаружил на балконе второго этажа женщину с младенцем на руках, приходившейся невесткой старухе Нагае. Открыв было рот, чтобы ответить, он не нашел в себе сил и облокотился на стену, оказавшись в тени балкона. Глубоко дыша, он держался за бешено колотящееся сердце, которое, как ему казалось, вот-вот выскочит из груди и ускачет по мостовой.
– Ах, ты негодница, – раздался скрипучий голос. – Моего внучка хочешь застудить?
«А вот и карга старая собственной персоной», – подумал Абран, на дух не переносивший Нагаю, ибо она была хуже репейника.
Прося о какой-либо помощи, она, как правило, этим не ограничивалась, и потому он старался обходить ее стороной.
– Там кто-то есть, – сказала женщина, пропустив вопрос мимо ушей.
– Никого там нет, – буркнула старуха, бросив взгляд на мостовую.
– Как же нет, если я слышала чей-то голос?
Наклонившись, женщина посмотрела по сторонам, пытаясь разглядеть неизвестного.
– Вот сын мой вернется, я все ему расскажу, – проворчала старуха и удалилась прочь.
При этих словах внук старухи сморщил лицо, что было верным признаком водопада слез. Улыбнувшись, мать прижала сына к груди и
принялась качать его, то и дело, поглядывая на соседние дома. Впрочем, уже вскоре она обомлела, узрев Абрана, вышедшего из тени балкона.
– Эй, кто ты!? – крикнула она, вперив испуганный взгляд в старика.
– Я ваш сосед, – ответил Абран.
Младенец, будто не поверив его словам, разверзся плачем,
надорвав ночную тишину.
– Мама! – крикнула женщина, крепче сжав сына, от чего тот заверещал так, будто его резали на ремни.
В
– Мама? – удивилась Нагая, бросив на невестку взгляд, полный недоумения, ибо она никогда ее так не называла.
Усмехнувшись, она в следующий миг опрокинула на Абрана содержимое чана.
– Мама, что вы делаете!? – вскричала женщина, глядя на облитого помоями старика Абрана.
– Нечего тут ходить! – заорала Нагая. – А если кто хочет
добавки, я не прочь добавить!
Вывалившись из балкона наполовину, она потрясла кулаком, грозя не то старику, не то соседям.
– Да я это, я, Абран Фарран! – закричал Абран, вытирая лицо рукавом куртки.
– Старик Абран, говоришь, – пробурчала Нагая, напрягая подслеповатые глаза. – Вот я тебе…
Погрозив кулаком, она метнулась с чаном обратно в дом, попутно пробормотав, что «добрые люди по ночам дома спят, а не бродят по улицам, как разбойники». Не дожидаясь новой порции, Абран сплюнул и побежал дальше, по пути отряхиваясь от помоев. Перебежав улицу, он очутился в переулке, куда не проникал лунный свет. Завидев вора в конце переулка, Абран прибавил шагу и довольно скоро нагнал его, отметив про себя, что один с ним не справится. Высокий, широкий в плечах, вор держал за спиной мешок, идя спокойной размеренной походкой, словно никакого черного дела не сотворял.
– Карга права, – прошептал он, оглядываясь по сторонам. – Добрые люди по ночам не бродят…
Шорохи и приглушенные голоса, раздающиеся то здесь, то там, заставляли работать сердце старика все быстрее и быстрее. То неприятное ощущение, что сердце может выскочить из груди и ускакать по мостовой, воротилось. Остановившись, он наклонился и оперся руками в колени, вслушиваясь в тяжелое, прерывистое дыхание.
– Ну, нет, я так просто не сдамся, – со злостью в голосе проговорил Абран, подняв взгляд с мостовой.
Переведя дыхание, он продолжил преследование, осторожно
пробираясь от дома к дому. Увидев, как вор исчез в проеме между двумя угловыми домами, он прибавил шагу и скоро оказался на Южной улице.
– О-о-о, нет, это уже не в моих силах, – простонал Абран, глядя в спину вора, быстро удаляющегося в южном направлении. – Старуха снова изворчится, будь она неладна.
Вспомнив о жене, Абран только сейчас понял, что он ей обещал. Собрав волю в кулак, он продолжил преследование, благо, что через сотню с лишним шагов преследуемый свернул в переулок, исчезнув между двумя трехэтажными домами.
– А вечерок выдался славным, – ухмыльнулся Абран.
Добежав до переулка, он с опаской заглянул в его черное нутро и последовал примеру вора. Не видя ничего перед собой, Абран медленно брел вперед, опираясь одной рукой на стену, а другой беспомощно водя из стороны в сторону, словно ища опору.
– Что так долго? – раздался резкий голос, покатившийся эхом вдоль глухих стен домов.
Услышав голос, Абран замер, затаив дыхание. Сердце снова заколотилось, отдаваясь гулом в ушах.
– Пришлось побегать, чтобы добыть хоть одного, – раздался второй голос, от которого сердце у старика сжалось, а по спине пробежался холодок.