Долиной смертной тени
Шрифт:
— О, поздравляю! — улыбнулся Шум. — И сколько стукнуло?
— Нисколько, — меланхолично ответил Куница, — только жить начал.
За постройками на правом фланге послышались два одиночных выстрела.
— Он на противопехотку наступил, когда мы из арыка сюда вышли, а она не сработала. Вот он и радуется… — пояснил Камрад.
— Потому, что нехер было передо мной выбегать, — буркнул Глуша, — в арыке и себя и других бы на тот свет отправил.
Как оказалось, во время движения группы Камрада по естественному рву, Глуша успел обезвредить две растяжки с фугасами и нашёл
— Да чё вы вскинулись, нет там уже никого! — сказал Куница, обращаясь к бойцам в хвосте группы, держащих на контроле арык в своём тылу и пространство за задней стеной барака.
— Так, ты к ним не лезь! — оборвал его Камрад. — Я сказал контролировать секторы, пусть их и контролируют.
— Ну, тогда я пошёл. Кто со мной? — усмехнулся Куница, но, посмотрев на Маслёнка, вдруг остановился. — Может вместе? Тебя как звать, дружище?
— Маслёнок, — непонимающе ответил боец.
— Как и мне, родившемуся сегодня заново, — продолжал Куница, — я предлагаю тебе пойти вместе, чтобы нарезать праздничный торт.
Маслёнок вопросительно посмотрел на Ворона, который утвердительно кивнул ему в ответ. Все, и я в том числе, уставились на Куницу и Маслёнка. Только тогда я увидел, что за берцем Маслёнка тянулась стальная проволока, зацепившаяся за его шнурки. Маслёнок, которому Куница указал на неожиданную находку, стал тянуть проволоку к себе. На её конце висело кольцо с чекой от гранаты. Ошарашенный таким везением, боец смотрел то на чеку, то на нас, то на исходный рубеж, от которого мы сюда прибежали. Группу, ушедшую по правому флангу, так и не было видно и слышно.
— Идём, — кивнул Маслёнок.
— Держите окна! — крикнул Камрад.
Удерживая оконные проёмы под прицелом, мы наблюдали, как Маслёнок с Куницей двигались на полусогнутых ногах вдоль стены. Остановившись под оконными проёмами, расположенными довольно высоко, вокруг которых бетон был изрядно выщерблен нашей стрельбой, они достали каждый по гранате. Почти одновременно вырвав чеку, они посмотрели друг на друга и после кивка Куницы головой, бросили «эфки» внутрь барака, присев и открыв рот. Всё, как учили. Послышалась возня и громкие возгласы на арабском языке, которые заглушил пулемёт Слима, отсекая от выхода из постройки нежелающих умереть так просто. Взрыв метнул из окон и входа волны пыли, а крики внутри барака перешли на вопли.
Снова достав по гранате, оба бойца встали под окнами и, метнув в них «эфки», присели в ожидании взрыва. Почти одновременный хлопок снова выдохнул из окон клубы серой пыли и чёрного дыма. Махнув рукой Слиму, чтобы прикрывал, но не зацепил, Куница с Маслёнком двинулись в барак. Несколько коротких очередей и трёхэтажный мат — это всё, что было слышно нам, оставшимся снаружи. Через несколько минут послышался голос Маслёнка:
— Чисто! Мы выхолим!
Выйдя обратно к нам, Маслёнок нёс в руках большую охапку белых пластмассовых касок, наподобие тех, которые носят строители, и два АКМСа.
— Смотрите, что я там нашёл! — бросив каски и оружие под
— Очень в этом сомневаюсь… — протянул Камрад. — А Куница где?
— Ещё там… — скривившись, кивнул головой Маслёнок в сторону входа в барак, разглядывая свои руки, испачканные в крови.
Со стороны технических построек показались Мэни, Выдра, Хохол и Тагир. Лёгкой трусцой они бежали к нам, удерживая автоматы наготове и вертя головами во все стороны.
— Ворон, мы до Корвина докричаться не можем! — выпалил Тагир, подбегая. — У нас один «двести»!
— Кто? — Ворон схватился за свою радиостанцию.
— Мага… — ответил Хохол.
Безуспешно пытаясь связаться с Корвином, раздражённый Ворон спросил Тагира:
— А Папай где?
— Остался там, с телом Маги. Двоих духов мы завалили, все остальные убежали. Там за этими домиками отвал был, за которым машина стояла. На ней они и ушли.
— Борзый! Борзый! Ворону на связь! — Ворон попробовал найти замка другим путём.
— На связи! — ответила радиостанция.
— Корвин рядом?!
— Да, недалеко. Но он сейчас на связи по другому каналу, пока не может говорить!
— Когда закончит, подходите! — со злостью сказал Ворон и спрятал радиостанцию в подсумок.
Пока проходил этот разговор, несколько бойцов из группы Камрада заглянули в барак. Подошёл туда и я, понимая, что штурм, как таковой окончен, даже не начавшись. На деревянном ящике сидел Куница. Разложив на ящике полтора десятка отрезанных ушей, он ножом проделывал в каждом из них грубое отверстие и нанизывал их на кусок проволоки, делая таким образом подобие ожерелья. Кто-то из молодняка «тройки», то ли от вида запчастей в руках Куницы, то ли от запаха свежего ливера, закрыл рот ладонью и поспешно выбежал из барака, громко опустошая желудок. Разбросанные вповалку обезображенные и окровавленные тела дополняли открывшуюся картину. Заметив у двоих ближайших ко мне трупов глубоко вскрытые глотки, я спросил Куницу, кивая в их сторону:
— Что, сильно сопротивлялись?
— Да не особо… — совершенно спокойно ответил язычник с таким видом, как будто бы он зашивал дырявый носок. — Лично я вообще сомневаюсь, что они были вояками.
— А кем тогда?
— А хер их знает.
Оставив Куницу в его прострации, я вышел из барака, шлёпая по полу берцами, прилипающими к нему от разлившейся крови. Скоро здесь будет невыносимая вонь и полчища мух, от которых, как мне кажется, тут нет спасения даже зимой.
«Лишь бы у него крыша не поехала, — подумал я, выходя на воздух, — а кто это и кем были эти огрызки — плевать».
— Пойдём, — несильно толкнул меня в плечо Камрад, — вашего командующего так и не видно, а дело нужно закончить.
К этому времени к нам уже подтянулся и Папай, не особо желающий отвечать на вопросы о гибели Маги, которые сыпались на него со всех сторон. Собрав всех, Камрад стал нарезать задачу:
— Ворон, возьми Глушу и всех бойцов, выставь боевое охранение периметра. Важные места определи ты, а безопасность этих мест пусть определяет Глуша. Папай, я и Грешник идём вскрывать технички. Всем ясно?