Доля казачья.
Шрифт:
Удивляются наши казаки, что так зазря боеприпасы расходуются. Привыкли они, что каждый выстрел, должен быть строго прицельным.
А американцам до этого дела нет, ведь сказано в приказе, что боеприпасов жалеть не надо.
— Недостоин того какой-то сопливый хунхуз, чтобы хоть один наш солдат здесь погиб, в их тухлом болоте. Нас дома ждут, живыми и здоровыми. И мы не можем их подводить и здесь погибнуть.
Что тут сказать американцам, не дожили мы ещё до того уровня, чтобы так мыслить. У нас
Страху этот бронепоезд нагнал на врага. Такой мощи огня никто здесь ещё не видел. Стали его бояться и хунхузы, и маньчжурские солдаты, и прочие союзники. Которым тоже не безразлично было, кто же хозяин на «железке». Но по всем параметрам выходило, что русские сумели свои владения защитить. И не только защитить, но и усилить здесь свое влияние. И уважать себя они тоже заставили, хотя это многим союзникам было, как кость в горле.
— Надо пополнить наш боезапас, — говорит Страх атаману Бодрову. — Сегодня надо это сделать, на нашей базе. Там уже всё готово для погрузки, и рабочие тоже готовы работать.
Удивился Бодров.
— Вы мне предлагаете вести бронепоезд на дозаправку в вашу базу, и не иначе?
— Точно так, господин атаман.
— Вот задача, выиграли этот бронепоезд в карты, а теперь сами не знаем, что с ним делать.
— Не волнуйтесь, всё будет нормально, господин атаман. Американцы очень уважают вас, как командир, как политик. Вы есть локомотив дружбы между нашими странами.
Слушает его Лука, и не понимает лейтенанта.
— Как у вас просто и обычно. Дела!
А дальше было ещё интересней, и окончательно всё запутало, всё представление и о войне и о долге, и о товариществе. Решили казаки ехать на эту американскую базу, ведь не бросать же такую вещь, как бронепоезд на свалку. Не было у наших войск ни таких снарядов к их орудиям, ни патронов к их пулемётам. И туалетной бумаги не было, не говоря уже про вино и сигареты. С сигарами были у казаков натянутые отношения. Любили казаки свой домашний самосад, от которого американцы синели.
После одной затяжки дымом они сразу нашу Москву видели и горько плакали. Настолько продирала их внутренности наша лечебная табакотерапия. Сигареты у нас считались баловством, разве что пофасонить друг перед другом, не иначе.
— Капитан Сэм Гульдин, — представился белобрысый бравый американский офицер Бодрову. — Начальник снабжения, американской части. Разрешите посмотреть ваши документы.
Трудная ситуация, ничего не скажешь, ведь их поровну там в бронепоезде. и русских и американцев. И не враги они вовсе. И вдруг сейчас им всем воевать придётся.
Наши казаки сразу припали к пулемётам и за свои винтовки взялись. А американцы улыбаются как ни в чём не бывало. Для них это игра, не более, и война тоже.
— Смелее! —
И Лука Васильевич, подаёт офицеру бумагу от Генри Страха, что этот бронепоезд проигран им в карты. Как у нас всё это называется: Филькина грамота.
— Вы есть Чингиз Хан Бодров? — теперь изумился капитан Сэм Гульдин.
И глаза его засияли от неподдельного счастья.
— Очень рад с вами познакомиться, вы герой всей этой войны. О вас очень много везде говорят на всех уровнях: от генерала до наших солдат.
И, как бы между прочим, попросил.
— Моему другу Генри Страху привет от меня, пожалуйста, передайте. И ещё посоветуйте ему много не заливать вина за ворот галстука. Его шутки настолько бессмысленны, что он либо мудрец, либо дурак. Теперь всё наше командование решает, что делать с его подарком. И главное, чтобы не потерять престиж Америки, её лицо. Можете ему передать, что он герой у нас стал, и вы тоже, Лука Васильевич.
Началась погрузка боеприпасов в бронепоезд, провианта и угля для паровоза. Быстро снуют маньчжуры с грузом. Семь потом с их тел сходит.
Хотели наши казаки им помочь в этом деле. Но американцы, сразу же пресекли эту нашу затею.
— Третий сорт они, рабы, пусть работают. Они сами себя делят так, и не наше это дело туда вмешиваться. Всё будет сделано в срок, и даже раньше, а пока вы разрешите своему экипажу отдохнуть от бранных дел.
Столики были накрыты официантками прямо здесь у перрона. Сидят за ними наши казаки с американскими друзьями и цедят вино, а фруктами закусывают. Когда они ещё могли мечтать о таком комфорте. Американцы вовсю веселятся, над нашими казаками потешаются.
— Что же вы, русские герои, так от жизни отстали. Здесь и официантку можно к себе прислонить. И ниже талии погладить. Хоть беленькую красавицу, хоть чёрненькую, а можно и маньчжурочку, или вьетнамочку. Они на работе находятся и должны наших солдат всячески ублажать. Поэтому скандала не будет никакого, здесь всё для отдыха создано.
За отдельным столиком, восседают господа офицеры, вместе с Бодровым.
Кое-кто из американцев, совсем уже расчувствовался и ноги свои на стол положил. Тут же и красавицы норовят на колени присесть.
И даже американский корреспондент появился и защёлкал своим фотоаппаратом.
— Это всё для истории господа! Чтобы не забыли люди, как мы воевали здесь, вместе с русскими казаками, против всякого сброда. Весь земной шар очищали от всякой заразы, себя не жалея.
Когда погрузка была закончена, то Старк с весёлой иронией передал Бодрову пакетик туалетной бумаги.
— Пожалуйста, передайте её от меня моему другу Генри и скажите, что скоро она ему очень пригодится. Наколбасил он здесь дел.