Дом для демиурга Том 2: Реальность сердца

Kriptilia

– Это я и сам могу... Простите. От кого это его озарение? От Сотворивших? От Противостоящего?

– Нет, ни от Сотворивших, ни от Врага, - покачал лысой головой престарелый расследователь; по рекомендациям - самый опытный в Тиаринской обители.

– Тогда откуда?
– Фиору мучительно хотелось заменить цветок на родовом гербе волком: коли герцог то и дело воет, то пора уже.

– Есть и сам мир, служащий Сотворившим всем сердцем, он направляет и дает силы тем, кто соблюдает волю Матери и Воина.

– Видимо, я изрядно грешен, - вздохнул

регент.
– Меня ничего никуда не направляет...

– Вы же говорили, что и вам помыслы графа Саура кажутся верными?
– старик изумленно потер нос.
– Не гневите богов, возводя на себя напраслину.

– Вообще... мир. Откуда это? Ни в одной проповеди, ни в одной книге я не читал...

Старик-монах уставился на господина регента, как давеча граф Саура.

– Вы Первую молитву до конца дочитывали?

– "И дайте мне силы на деяния не во вред миру сущему сотворенному, но во благо его, и дайте мне силы отличить благо, и лишь его нести", - повторил Фиор то, что помнил лет с трех.
– Э-э?..

– О чем же, по-вашему, в молитве идет речь? О каком мире, о каком благе?
– расследователь смотрел на регента, как на малое дитя.
– Сотворившие породили величайшую гармонию, и лишь злодей, исказивший свою суть до предела, не способен уже расслышать ее в малом и большом...

"Вот только проповедей мне еще и не хватало, - вздохнул про себя Фиор.
– Особенно, зная, кто на самом деле, что сотворил!"

– И что, простите, с этим всем делать мне? Регенту Собраны, а не доброму верующему?
– герцог Алларэ слишком поздно понял, что плетет сущую ересь...

– Регенту Собраны надлежит быть добрым верующим, - старик не возмутился, напротив, по-доброму улыбнулся.
– Вы не из тех злодеев, о которых я говорил. Вы - от крови Сотворивших, и злу трудно коснуться вас, а тем более проникнуть в суть. Не препятствуйте тем, кто услышал, что велит все сущее, ибо оно не может ошибаться. И вы слышите этот голос, но первейший ваш долг в ином. Как вы и сказали, вы - регент Собраны, соблюдайте свой долг и молитесь за тех, кто ныне в других землях.

"Волка, - подумал Фиор.
– Волка на герб..."

– К вам господин Виктор Мерно!
– объявил слуга.

За последние три седмицы в доме Клариссы побывало много разных господ, чуть меньше - дам, но вот покойники приема еще не просили. Тем более - покойники не свежие, а уже год как похороненные. После девяти вечера госпожа Эйма не принимала, дело было уже к одиннадцати, но "господин Мерно" разбудил в ней любопытство. Человек, именем которого назвался поздний гость, был племянником знаменитого винодела из Меры и погиб при скандальных обстоятельствах, - попытавшись изнасиловать служанку. Интересно, кто же решил представиться именно так? Кто - и, главное, зачем?

– Зови, - кивнула она, оправляя платье.

– Что это вы проделали со своими волосами?
– выговорила Кларисса, когда гость зашел в ее кабинет и сел в кресло.

Право слово, к герцогу Скорингу у нее была сотня вопросов куда важнее, но при виде гостя, ставшего вдруг жгучим брюнетом, да еще и постриженным "под Реми", с языка слетел именно этот.

– Всего лишь краска, госпожа моя, - улыбнулся Скоринг; женщина моргнула, еще раз убеждая себя, что это все-таки герцог Скоринг, а не кто-то еще.

Разительное преображение, нечего сказать. Некогда светловолосому и светлокожему скорийцу оно было не к лицу, но вот узнать его - даже зная наизусть каждую черту - и в двух шагах было затруднительно. И - краска; ясно уже, где он был. Кларисса не слыхала о подобной краске; настой ореховой скорлупы мог затемнить волосы до темно-русого оттенка, но не черными же их сделать?..

– Однако, - покачала головой Кларисса.
– Желаете вина?

– Я попросил бы вас отпустить прислугу. Если это, конечно, возможно.

– С чего вы взяли, что я останусь с вами в доме наедине?
– конечно, есть еще Фелида, но какая из девочки защита?
– Не слишком ли дерзкая просьба?

Под прямым взглядом герцога Скоринга Кларисса передернулась. Вот же новости - коварный злодей с глазами раненого ребенка...

– Я не причиню вам ни малейшего вреда. Клянусь своей жизнью.

– Намеренно - не причините, - женщина пыталась удержать злость в кулаке.
– В этом я не сомневаюсь. Но таланты свои вы уже продемонстрировали отменно! У меня только одна дочь, господин герцог...

– За ними присматривали, очень надежно!

– Это вам кажется, что это было надежно. Я и говорю о ваших талантах. Ваш надежный присмотр висел на трех гнилых ниточках, и хуже всего, что вы этого не понимаете! Я долго пыталась решить, что означало все случившееся - ваше равнодушие к жизням троих детей или то, что вы, мягко говоря, неумелы...

– Увы, второе, госпожа моя, - Скоринг опустил коротко стриженую голову.
– Клянусь вам, мне казалось, что все в порядке!

– В том-то и беда... Хорошо, прислугу я отпущу. Я пока даже не буду спрашивать, для чего вы ко мне явились, - Кларисса поднялась.
– Вы мне все расскажете. Но если вам от меня что-то нужно, согласие я дам, только поняв, что и зачем. Или же - уходите, не сказав ни слова. Я не выдам вас, но и не более того.

Слуги немного удивились, но куда больше обрадовались, узнав, что получают сутки отпуска при условии, что покинут дом прямо сейчас. Они давно поняли, что госпожа Эйма, жена къельского наместника и подруга весьма важных господ, порой занимается делами, от которых нужно держаться подальше, дабы и краем уха не услышать половину слова - себе же дороже выйдет.

Гость так и сидел в кресле, склонив голову. Веяло от него запредельной тоской, усталостью и безнадежностью. Не лучше, чем давеча от Руи. Надо понимать, оба противника друг друга стоили - и по упрямству, и по манере все на свете делать тайно, в одиночку и тратя себя столь беспощадно, словно жить им вовсе не по сердцу.