Дом для изгоев
Шрифт:
– Нет, тётя меня жалеет, дядя… дядя тоже не особенно обижает. Но вот их сыновья… Тироссин старше меня на два года, а Гисли – мой ровесник… Вот они меня не любят. Всё время пакости устраивают. Но я терплю. Мне год терпеть осталось, а потом я стану совершеннолетним и уеду в Шар-ан-Талир, к морю… От родителей деньги остались, куплю там дом, учиться пойду. Там художеству обучают, а мне рисовать нравится… Так я раньше думал…
Мне стало жаль пацана. Похоже, его кузены гадёныши порядочные, да и слова о дяде так прозвучали, что стало понятно, что и он не упускает случая пошпынять племянника-сироту.
– Но я не понял, как ты у разбойников оказался, - поторопил я Шера с рассказом.
– Я к этому и веду, - очень грустно сказал парень. – Я – богатый… моя мать много денег отцу в приданое принесла. По закону они мне должны остаться, за этим строго следят, все деньги в хранилище лежат. А каждый месяц специальный человек приносит на моё содержание двадцать монет и требует отчёта с дяди, как деньги тратятся, есть ли у меня всё необходимое, нет ли жалоб…
– Ну, правильно, в общем-то… – заметил я. – Опекуны разные бывают.
– Да, правильно, - вздохнул Шер. – Только так получается, что из этих двадцати монет ни одного медного лепестка дядя себе взять не может. А у них в лавке последнее время дела… не очень.
– Погоди, - сказал я, чувствуя нутром нехорошую догадку. – Если ты помрёшь до совершеннолетия, кому денежки твои достанутся? Дяде?
– Да, - тихо сказал Шер и опустил голову.
– И дядя решил ускорить процесс? – мрачно спросил я.
– Это не дядя! – возмутился Шер. – Это Тироссин и Гисли меня в то место заманили. А потом меня кто-то по голове ударил… и я сознание потерял. Правда, потом очнулся уже связанный и с кляпом во рту, и услышал, как Тироссин с каким-то незнакомым мужиком разговаривает… вроде как, увезти меня отсюда подальше и продать… лучше лахашшином… или в бордель, чтобы я сдох побыстрее. Тот мужик согласился, меня в телегу запихнули и повезли. А потом… потом я освободиться пытался, и ты… ты пришёл.
– Что значит – лахашшином? – спросил я.
– Ну, это когда богатый человек себе покупает мальчика… ну, для этого… - тут Шер совершенно очаровательно покраснел, а вслед за ним стало горячо и моим щекам.
– Девушек обычно не берут, они же забеременеть могут, а ублюдки никому не нужны. А с мальчиком… безопасно. А потом, когда лахашшин надоест, его продают кому-то ещё… Или в бордель… Там никто долго не живёт.
– Ну и твари твои кузены! Но, послушай, разбойники о каком-то выкупе говорили… - попытался утешить парня я, но вышло ещё хуже.
– Значит, - горестно сказал парень, - у них уже кто-то на примете есть, а девственник дороже ценится. А у меня ещё ни с кем…
Парень всхлипнул. Его трясло. И тут я сделал то, чего от себя никак не ожидал. Я подошёл к Шеру, обнял его и сказал:
– Всё-всё… Они тебя больше не обидят. Обещаю.
Парень доверчиво прижался ко мне, а я только вздохнул. Похоже, мне повезло нарваться на персональные тридцать три несчастья.
Комментарий к Глава 3. Тридцать три несчастья
Люди, а пришлите автору картинок - какими вы видите моих героев?
========== Глава 4.Старый мельник. Часть первая ==========
Парень доверчиво прижался ко мне, а я только вздохнул. Похоже, мне повезло нарваться на персональные тридцать три несчастья. Но это меня не пугало. Настораживало другое – я никогда не испытывал склонности
«Тебе же обещали, что ты будешь другим, - задумчиво протянул Кэп. – Так что же ты удивляешься?»
«Комплекс героя, да?» - съехидничал в ответ я.
«Балда ты, Мирон, – грустно отозвался Кэп. – Это нормальное сочувствие. Глубоко же ты в себе способность сопереживать задавил».
«Что есть, то есть, - согласился я. – И что мне теперь с этим делать?»
«А что ни делается – всё к лучшему, - отделался очередной банальностью Кэп. – Шли бы вы уже, а то скоро рассветёт. Проснутся разбойнички и начнут лес прочёсывать. А к мельнику они не сунутся».
«Это ещё почему?» – удивился я.
«Сам скоро поймёшь», - отозвался Кэп.
Между тем Шер немного успокоился и, взглянув на светлеющее небо, прошептал:
– Нам надо спешить. Скоро рассвет. Дядюшка Матэ нас прикроет. Он хороший человек. Из наших… Как и ты.
– Из каких таких наших?
– удивился я.
– Мирон… - тихо сказал Шер. – Понимаю, ты привык это скрывать. Как и я. Я знаю, ты не хочешь попасть к Нойотам… Но ты спас мне жизнь, и я скорее умру, чем проговорюсь. Ты колдун, правда? Как и я…
Я открыл рот, потом его закрыл и неопределённо кивнул. Никакой суперсилы мне Тьма не обещала, с чего вдруг Шер так посчитал? Тот, видимо, поняв мой невысказанный вопрос, добавил:
– Прости… Я сразу понял. Твоя птица… Она ведь разумная. Ты с ней общаешься. Я сразу понял.
«Ну, Кэп, ну, удружил!»
«А я что? Я – ничего! Сам не в курсе!» - открестился Кэп.
– И что, каждый так может понять? – выдавил я, отойдя от шока.
– Нет, конечно же, нет, - улыбнулся Шер. – Многие охотники носят с собой дрессированных птиц. Самых разных, так что тут ты не выделяешься. Дело во мне. Я колдун - хоть и слабый - и умею чувствовать мысленное общение. Правда, ничего не слышу, если не обращаются непосредственно ко мне. Дядюшка Матэ меня кое-чему учит… понемногу, но слишком часто я у него бывать не могу – чтобы не привлекать внимания Нойотов. Идём, Мирон…
Тут он подозрительно шмыгнул носом, и я спросил:
– Ты точно успокоился?
– Да, - прошептал Шер, отстранился от меня и быстрым шагом отправился вперёд по лесной тропинке.
Я отправился следом, попутно позвав:
«Кэп!»
«Слушаю!» - отозвалась птичка.
«Кстати, об информации. Ты, случаем, не хочешь меня просветить, что тут за мир такой?»
«Даю справку, - невозмутимо отозвался Кэп. – Страна, в которой ты оказался, называется Техсин, что значит – Центр Мироздания. Это действительно самая развитая страна в этом мире, по развитию похожа на земное Средневековье. Монархия. Правитель носит титул Шас-Техсин. При нём имеется Золотой совет и Орден Нойотов. Нойоты – религиозный орден, что-то наподобие земной инквизиции. Преследует еретиков и колдунов. На кострах, правда, не жгут, еретиков бьют плетьми, клеймят и отправляют на каторгу. Срок… ну, тут всё завязано на милосердии судей и тяжести заблуждения. А вот колдунов либо заставляют служить Ордену, либо сажают на кол, вне зависимости от пола и возраста».