Дом на горе
Шрифт:
– Ну-ну, – покачала головой Галина Никитична, – нельзя ли поспокойнее!..
Митя и Варя быстро встали между мальчиками:
– Как вам не стыдно!
Кораблев опомнился, отошел в сторону.
– А-все равно это брехня, – презрительно сказал он. – Никуда Ручьева не примут – руку на отсечение даю!
Но Костя был не из тех, которые оставляют за противником последнее слово.
– Ага, одной руки не пожалел! – взорвался он. – А я голову прозакладываю: примут! Все будьте свидетелями, попомните мое слово!
– Ну,
Костя нахлобучил на голову кепку и ринулся к зе леной изгороди.
Варя бросилась было за ним следом, но Кораблев удержал ее за руку. Девочка огорченно посмотрела на ребят, потом на Галину Никитичну.
– Хоть бы Федор Семенович скорее вернулся! – вырвалось у нее.
– А что ему учитель! – отозвался Витя. – Раз Ручьев в штопор вошел, его теперь ничем не остановишь. Так до самой земли и будет лететь, пока не шлепнется…
– А я думаю, что Костя Ручьев кое в чем прав, – задумчиво сказала Галина Никитична.
Глава 12
«Полный вперед!»
Костя Ручьев, заложивший свою буйную голову и попавший, по выражению Вити, «в штопор», и в самом деле чувствовал себя далеко не спокойно.
Головы с него никто, конечно, не снимет, если он даже и не сдержит своего слова, но уж Витя Кораблев тогда отведет душу, поторжествует. Ну нет! Пусть Варя и все ребята узнают, что слово его твердо, как кремень, и он не бросает его на ветер! Только надо не ждать, а действовать, действовать!
Придя домой, Костя позвал братишку:
– Колька, скличь мне ребят! Из-под земли вырой, но найди. И быстро!
Колька хорошо знал. о каких ребятах идет речь, и вскоре Паша Кивачев и Вася Новоселов, миловидный голубоглазый подросток, которого девочки звали «Вася-Василек», уже поднимались на борт «катера».
– Костя, может, мне на вахту стать, подозорить? – предложил свои услуги Колька. – Разговор же у вас секретный, ответственный…
– Секрет на весь свет: знает Колька, да сова, да людей полсела… – буркнул Костя. – А впрочем, подозорь, не мешает.
Колька занял «вахту» на завалинке, поближе к раскрытому окну, и усадил рядом с собой лохматого Урагана, который сидел смирно и тихо, будто чувствовал важность момента.
Костя прошелся по избе, оглядел приятелей, помедлил и наконец спросил, хотят ли они работать в бригаде у Марины Балашовой – работать не только ради трудодней, но в первую очередь затем, чтобы перенять все секреты бригадира, поучиться у нее выращивать высокие урожаи.
– Во вторую бригаду я хоть сейчас, – согласился Паша. – А ты уже говорил с Мариной? Примет она нас?
Костя ждал этого вопроса. Но он знал, как важны сейчас натиск и твердость, и ответил почти без запинки:
– Положитесь на меня.
– Ну конечно, примет! – вмешался в разговор Вася Новоселов. –
Костя нахмурился и сказал, что Сергея он просить не станет, никаких команд не будет, а они должны работой завоевать доверие Марины.
– Только чур! – предупредил он. – Вспять река не течет, смелый назад не пятится. Работать придется здорово. Это вам не пришкольный участок… Пока мы словом не связаны, крепко подумайте. Даю вам сроку до вечера!
Паша и Вася ответили, что работы они не боятся и думать до вечера им не о чем.
Неожиданно за стенкой затявкал Ураган, и в окно просунулась голова Кольки.
– Прахов примчался… Пускать или как? – встревоженно осведомился он.
Не успел Костя решить, что делать с Праховым, как Алеша уже влетел в избу.
– Ага! Уже собрались, совещаетесь! А меня и не позвали. Ладно же, ладно, попомню я вам! – затараторил он и тут же потребовал, чтобы Костя записал его в полеводческую бригаду Марины.
Костя недоверчиво оглядел Алешу:
– А в школу ты ходить будешь или нет?
– Так я же вроде неспособный… – замялся Прахов.
– Как – неспособный? – удивился Костя.
– А помнишь, как в прошлом году было? – хихикнул Алеша. – Мать дома – я за уроки. Сижу, пыхчу… Она спать ляжет, а я все сижу, сижу… А на другой день – бац! – приношу двойку из школы. Мать смотрела, смотрела и разжалобилась. «Что ж, говорит, Алешенька, в тягость, вижу, тебе учение, не по голове наука. Как-нибудь добей этот год, да и заберу я тебя из школы».
– Ну и нырок! – Костя неодобрительно покачал головой. – Только имей в виду: кто учение забросит, того Марина в бригаде и видеть не пожелает.
Алеша почесал в затылке. Хотя он учился и не очень успешно, но мать никогда не говорила, что заберет его из школы. Все это он выдумал только что, на ходу.
– Ладно, – согласился Алеша. – Куда вы, туда и я.
– А что ты, скажи на милость, в бригаде будешь делать? – спросил его Кивачев.
– А что хошь… что по наряду достанется. Я ведь парень не такой: меня любое дело боится.
И тут-то ребята не удержались и напомнили Алеше, какой он падкий да жадный до работы. Напомнили, как однажды в сенокос Прахов возил сено с луга, да и заснул на возу. А какие-то шутники выпрягли лошадь, и Алеша проспал на сене до вечера, пока перепуганная мать не разыскала пропавший воз и возчика.
А разве можно забыть случай с жеребцом Гордым! Летом во время боронования Алеше показалось, что лошадь ленится, и он решил проучить ее. Выломал длинную лозу и огрел Гордого по спине. Жеребец шарахнулся в сторону и побежал поперек делянки через все поле. Борона подпрыгивала, ударяла лошадь по задним ногам. Испуганный жеребец промчался овсами. клеверищем, прочертив гребенкой бороны черный след…