Дом на горе

Мусатов Алексей Иванович

И многое могли бы еще вспомнить ребята, но Алеша ударил себя кулаком в грудь и слезно закричал:

– Да это ж когда было… давным-давно! Я тогда малосознательный был, вертопрах!.. А теперь я вам на факте докажу.

Косте стало даже немного жалко Алешу, и он подморгнул приятелям:

– Может, принять… с испытательным стажем?

– С испытательным можно, – согласился Вася Новоселов.

– Вот увидите! – просиял Алеша. – Как зверь, работать буду! – И он вдруг ударил себя по лбу: – Да!.. Надо же союз заключить. Мы же теперь как братья! И клятву принять.

– Любишь

ты клятвы да обещания! Давай уж без шума-звона… – остановил его Паша.

Но Косте Алешина мысль понравилась:

– Клятву не клятву, а руку на дружбу давайте. Чтоб шагать твердо! Назад не отступать!

И мальчик решительно выбросил вперед руку и широко раскрыл смуглую ладонь. Первой легла на нее рука Алеши, потом – Васи и позже всех – широкая, короткопалая рука Паши Кивачева. А поверх Костя положил свою левую руку и крепко придавил ладони, словно хотел слить их в одну большую, сильную руку.

Колька, перегнувшись через подоконник, во все глаза смотрел на это необычайное рукопожатие.

– Полный вперед! – ни с того ни с сего выкрикнул он, и ему показалось, что «катер», до сих пор мирно дремавший на причале у высоких берез и лип, вдруг снялся с якоря, развернулся и пошел в открытое море, на встречу волнам и ветру.

Глава 13

«Приданое»

В сумерки из района вернулся Сергей. В руке он держал вместительный фанерный чемодан.

Пока Костя собирал брату обед, Колька крутился около чемодана, стараясь глазом пробуравить фанерную стенку.

Но Сергей не спешил открывать чемодан. Снял запыленные сапоги, умылся и уже сел было за стол обедать, как вдруг заметил изнывающего от нетерпения Кольку.

– Да, браты, – усмехнулся он, – я вам приданое привез. Открывайте чемодан!

Колька не заставил себя просить, поставил чемодан на скамейку – а он был нелегкий! – и принялся доставать из него «приданое». И чего тут только не было! В первую очередь была извлечена стопка тетрадей в чистеньких голубоватых рубашках, прошитых посередине тонкой серебряной проволочкой, с нежными розоватыми листиками-промокашками. Потом появились желатинно-целлулоидные просвечивающие линейки, угольники, транспортиры, набор перьев разных номеров, ластики, белые чернильницы-непроливайки, две коробки карандашей. Карандаши были разных расцветок, круглые и граненые, тонкие и толстые и так красиво и изящно отлакированы, что их жалко было очинять.

Колька бережно разложил «приданое» на лавке. Не велико, казалось бы, богатство – все эти перышки, линейки, карандаши, но что может быть дороже этого для сердца школьника, когда новый учебный год уже не за горами!

– Это все нам… на двоих? – не сводя с лавки глаз, спросил Колька у Сергея.

– Понятно, вам. Так сказать, полный боевой комплект. Вы уж поделите по-братски. Не поссоритесь, надеюсь?

– Нет… Мы по совести.

Колька вновь запустил руку в чемодан, который, казалось, был неисчерпаемым. Как рыбак, нащупавший руками в воде под корягой крупного голавля, он вдруг замер, затаив дыхание, и вытянул из чемодана школьный ранец. И что это был за ранец! Обитый черной узорчатой

и, конечно, непромокаемой кожей (что это был только дерматин, Колька ни в жизнь бы никому не поверил!), с желтыми скрипучими ремнями, двумя застежками, светлым замочком и ключиком!..

Нет, Колька никогда еще не имел такого ранца!

Забыв обо всем на свете, он набил ранец тетрадями и карандашами, надел его на плечи и несколько раз промаршировал по избе. Легко, удобно, и главное-теперь ни дождь, ни снег не смогут пробраться к Колькиным тетрадкам и книжкам.

– Как, Микола, угодил я тебе? – спросил Сергей.

Колька прекратил маршировку и покраснел. Надо же быть таким неблагодарным!..

Не снимая с плеч ранца, он кинулся к брату и принялся карабкаться к нему на спину. Он тискал его, душил за шею, терся щекой о плечо.

– Ну-ну, – со смехом отбивался Сергей, – это уже не по правилам! Сзади нападаешь.

Он оторвал Кольку от себя, поворошил ему волосы и подтолкнул к чемодану:

– Пошарь-ка еще! Там и для Кости кое-что найдется.

Колька достал из чемодана черный плоский продолговатый ящичек.

– Костя, тебе готовальня! – торжествуя, закричал он.

Костя поблагодарил Сергея, бережно взял у Кольки готовальню, открыл ее. В уютных черно-бархатных гнездышках покоились циркуль, рейсфедер, полный набор новеньких чертежных принадлежностей.

Косте вдруг захотелось достать лист бумаги и начать вычерчивать тушью орнаменты и геометрические фигуры, такие затейливые и сложные, с таким тонким и причудливым переплетением линий, чтобы Колька с уважением посматривал на его работу и без спора уступил ему целиком весь стол.

– А готоваленка что надо… с полным набором! Получше, чем у Витьки Кораблева, – сказал Колька и вновь подошел к чемодану.

Теперь он извлек из него несколько книг и разложил их на две кучки: «Сказки» Пушкина и «Басни» Крылова – это, конечно, ему, а толстый однотомник Некрасова – брату.

Книги заинтересовали Костю больше, чем тетради и карандаши. Он заглянул в чемодан и вытащил оттуда десятка полтора брошюр по агротехнике:

– А это кому?

– Марина просила купить, – ответил Сергей и вдруг заметил, что Колька вытянул из чемодана голубую шелковую косынку, накинул ее на голову, завязал под горлом узелком и, заглянув в зеркало, рассмеялся.

– Это не нам, Костя… Это какой-нибудь… – Он подморгнул Сергею и запел: – А я знаю кому, знаю!..

Сергей смутился, отобрал у Кольки косынку и спрятал обратно в чемодан. Туда же сунул и брошюры по агротехнике.

– Вы свое, браты, получили… Остальное вас не касается. – Он торопливо задвинул чемодан под лавку и сел обедать.

Костя кинул на Кольку сердитый взгляд и укоризненно покачал головой.

Братишка затаился, как мышонок, и бесшумно принялся убирать в шкаф свое «приданое».

Сергей ел щи и, по привычке, косил глазом в раскрытый блокнот. Время от времени он что-то отчеркивал в нем карандашом.

Костя наблюдал за старшим братом. Вот и всегда так: когда Сергей возвращается из района после какогонибудь совещания, он полон планов, его мучает нетерпение.