Дом на мысе Полумесяц. Книга вторая. Накануне грозы

Китсон Билл

— Можем нанять для этого медсестру с проживанием. Я уже предлагал, — ответил Сонни.

Рэйчел смерила его испепеляющим взглядом и, не обратив внимания на его слова, продолжала:

— Лучший спорт для него — плавание. Чем больше он будет плавать, тем крепче станут его легкие. Бег тоже полезен.

— Хорошо, что Марк любит спорт, — сказал Сонни. — Я займусь его тренировками. Будем тренироваться вместе; так веселее. И мне будет полезно.

— А время у тебя есть? — спросила Рэйчел.

— Время найдется. Здоровье сына важнее работы. Будем раньше

вставать; тогда до завтрака успеем на пробежку, а вечером будем ходить плавать.

Сонни оказался прав: Марк с радостью приступил к новой программе тренировок. Но никто не ожидал реакции Дженнифер, подруги Марка и его главного товарища по играм. В первое утро, когда Марк и Сонни спустились в фойе и готовились выйти на пробежку, к ним подошла Дженнифер.

— Зачем так рано встала, Дженнифер? — удивленно спросил Сонни.

— Хочу бегать с вами, если не возражаете, мистер Каугилл.

Сонни с сомнением оглядел ее тоненькую фигурку.

— А силенок хватит?

— Еще бы. Если Марку хватит, то мне и подавно.

— Разреши ей, пап; все равно она долго не продержится.

После этих слов пробежки стали для Дженнифер делом чести. Она не пропускала ни одной, плавала с Марком в бассейне, а когда пришло лето, в уличном бассейне и в море. Но она не просто бегала с ним за компанию: она соревновалась, бросала вызов и заставляла Марка стараться на пределе сил. В школьные каникулы Марк скучал по урокам, и Дженни придумала свои собственные. Она взяла на себя некоторые домашние обязанности и придумывала упражнения на их основе — например, заставляла его выбивать ковры.

Так они тренировались полтора года, но и после спортивное рвение Марка и Дженни ничуть не утихло. Даже в самую холодную и неприятную погоду они выходили бегать. Иногда им даже приходилось будить Сонни, который отлынивал от утренней пробежки. Как-то Рэйчел даже пожаловалась Ханне:

— Я как будто теперь живу не в доме, а в спортклубе.

Но, несмотря на эти слова, в глубине души Рэйчел радовалась успехам Марка. Однажды Сонни заметил:

— Не знаю, как остальные, но я давно так прекрасно себя не чувствовал.

Рэйчел улыбнулась и ответила:

— Знаю, это видно, и не только по тебе, но по Марку и Дженнифер. Марк за год вырос на три дюйма и набрал больше стоуна. И это все мышцы! Я примеряла на него жилет, который год назад был велик, и теперь он узок ему в плечах. Я решила Марка измерить. Руки у него шире, чем ноги в прошлом году, а уж ноги — одни сплошные мышцы! На прошлой неделе я видела, как он бегал вверх-вниз по лестнице. Пробежался десять раз и даже не запыхался. Говорит, это их с Дженни новое упражнение.

— Хочешь сказать, Дженни тоже бегала?

— Да, и тоже десять раз, — ответила Рэйчел. — Она, конечно, покраснела и запыхалась, но решила, что раз Марк может, то и она сумеет.

— И что будет с этой парочкой, как думаешь? — спросил Сонни.

— Что, что — влюбятся, когда придет время. Ни капли не сомневаюсь.

— Это почему?

Рэйчел улыбнулась.

— Во-первых, Дженни без ума от

Марка. Помнишь, как она себя вела, когда он заболел? Как хотела помогать? И эта их программа тренировок. Дженни тренировалась вместе с Марком с первого дня, наверняка чтобы поддержать его. Но даже сейчас не перестала, а ведь тренировки усложнились. С таким напором у Марка нет шансов, когда Дженни поймет, чего хочет.

— Но им всего десять лет, — возразил Сонни.

— Да, и они неразлучны с колыбели. И все это время оставались лучшими друзьями, хотя пару раз ссорились. Даже братья и сестры не могут подобным похвастаться.

— А Марк? Как он относится к Дженни?

Рэйчел улыбнулась.

— Он ничего не говорит, но у него в ящике тумбочки ее фотография. Он думает, об этом никто не знает.

— А то, что Дженни — дочь кухарки?

Рэйчел улыбнулась шире.

— Так это же хорошо, лучше не придумаешь. Джойс того же мнения.

Сонни рассмеялся.

— Я смотрю, две мамаши уже все решили. Теперь Марку с Дженни точно деваться некуда.

* * *

То были счастливые времена на мысе Полумесяц. 1928 год начался хорошо: у Сонни и Рэйчел родилась вторая дочь, которую назвали Элизабет Ханна. Марк поправился и окреп — еще один повод для радости. Они с Дженни продолжали дружить и подавать взрослым, родным и слугам повод для добродушных сплетен. К счастью, сами дети не догадывались, что их уже поженили.

На работе дела тоже шли благополучно, и Сонни был доволен. «Фишер-Спрингз Ю-Кей» прочно удерживала позиции лидера на рынке: управленческие навыки Майкла Хэйга, Саймона Джонса и Сонни обеспечили компании успех. Химическое подразделение, «Спрингз Кемикал», также отличалось высокой производительностью. После слияния компания снова стала называться «Аутлейн», как раньше, когда была в составе «ХАК» и в ней работали Чарли и Роберт Бинксы; это было еще до того, как они поссорились с Кларенсом Баркером. После ссоры Чарли пришел к Майклу Хэйгу, и они основали «Спрингз Кемикал». Теперь Чарли заведовал фирмой «Аутлейн», чьим главным производством были краски для текстильной промышленности. Его сын Роберт, главный химик, занимался исследованиями и разработкой широкого ассортимента химических красок не только для текстильной индустрии. И в этой сфере компания показала самый внушительный рост. Подводя итоги слияния, Саймон Джонс проанализировал цифры и с интересом изучил результаты.

— Возможно, в будущем продукция «Аутлейн» будет вовсе не связана с текстильной индустрией. Нетекстильные краски уже составляют четверть ассортимента, — сказал Сонни.

— Согласен, — ответил Майкл, — взгляните на прогнозы Чарли и Роберта. Даже по самым скромным оценкам, в течение следующих пяти лет больше половины производственных мощностей уйдет на нетекстильные краски.

— Да, и при этом у нас два химических завода, а не один, как раньше, — заметил Сонни.

— Так что же нас ждет? — спросил Саймон.