Дом на мысе Полумесяц. Книга вторая. Накануне грозы
Шрифт:
Айво еще не совсем протрезвел со вчерашнего вечера, и опьянение заставило его забыть о принципах, если таковые у него имелись. Он оторвался от газеты. «О боже, — подумал он, — девочка созрела». Айво встал, ощущая горячий прилив возбуждения при виде фигуры юной девушки в полупрозрачной хлопковой ночнушке.
— Джессика, — тихо проговорил он, шагнул к ней, и Джессика обернулась, а его халат немного распахнулся. Ее глаза округлились, и она снова ощутила ту странную дрожь.
Шарлотта доехала до Квинс-роуд и вдруг сообразила, что оставила дома папку. Вернувшись за ней, она бы опоздала, но без папки идти на встречу было бессмысленно. Она заехала в переулок и развернулась. Добравшись домой, бросилась сразу на кухню. И, с ужасом взглянув на представшую ее глазам сцену,
Спустя время Шарлотта немного успокоилась. В порыве ярости она била и била Айво Дюранта ножом, нанося удары, пока его безжизненное тело не осело на кухонный пол, а кровь, хлещущая из многочисленных ран, не забрызгала все вокруг. Тогда Шарлотта взяла Джессику за руку и утащила с кухни, теперь похожей на скотобойню. Мать затолкала дочь в спальню и заперла дверь на ключ.
В момент безумия Шарлотта хотела убить и дочь, но что-то ее остановило; что именно, она не знала. Постепенно разум возобладал над чувствами, и Шарлотта испугалась последствий своего импульсивного поступка. Она знала, что, если ее преступление обнаружится, она тяжко поплатится, а любые попытки оправдаться повлекут за собой самый нелицеприятный скандал. Ее жизни придет конец, а жизнь Джессики будет испорчена. Убийство есть убийство, даже если совершено при смягчающих обстоятельствах. Поэтому Шарлотта думала лишь о том, как избавиться от ужасных свидетельств своего преступления. Айво по-прежнему лежал на ее прекрасном кафеле в стиле ар-деко, холодный и бездыханный, как сам кафель.
Шарлотта понимала, что от трупа надо избавиться, но в одиночку ей было не справиться. Ничего не оставалось, как обратиться за помощью к дочери, которую она одновременно любила и ненавидела. Медленно, почти как в трансе, Шарлотта поднялась по лестнице и открыла дверь комнаты Джессики. Та вскочила с кровати, готовая обороняться; страх промелькнул на ее заплаканном лице.
— Не бойся, — холодно произнесла Шарлотта, — я тебя не трону, как бы ни хотелось. Нужна помощь.
— Мама, прости, — еле слышно, почти шепотом пробормотала Джессика.
— Извинениями делу не поможешь, — глухо и безжизненно ответила Шарлотта.
— Это все он, я не могла ему помешать, — хныкала Джессика.
— Непохоже, что ты пыталась; тебе, похоже, нравилось происходящее, — обвинила ее Шарлотта.
Джессика промолчала.
— Ты мне поможешь. Надо избавиться от тела.
Джессика вытаращилась на нее.
— Как?
— Одевайся. Я скажу, что делать, — велела мать.
Шарлотта выросла в Бейлдоне; там, высоко в Бейлдонских пустошах, находилась заброшенная каменоломня, одинокая и безлюдная, куда никому не пришло бы в голову заглянуть.
Шарлотта описала это место. Джессика слушала, и, несмотря на бушевавшие в ней противоречивые эмоции, матери удалось привлечь ее внимание. Избавиться от тела оказалось абсурдно легко: они завернули его в халат и простыню из спальни и оттащили в сад за домом, скрытый от посторонних глаз высокими деревьями. Затем Шарлотта подъехала к дому с другой стороны и припарковалась у самых ворот. Вместе они затащили труп в багажник, запыхавшись от натуги и страха, что их обнаружат.
Мать и дочь сели в машину и десять миль до Бейлдона ехали в полной тишине. Миновали деревушку и выехали на болота. К каменоломне вела ухабистая дорога — бывшая колея для вагонеток. Шарлотта остановилась у края обрыва. Они выгрузили труп, сняли с него пропитавшийся кровью халат и сбросили со скалы. Примерно через секунду раздался глухой звук: тело приземлилось на дно карьера. Джессика поежилась.
— Пойдем, — сказала Шарлотта, — нам тут больше
Осенью все в округе сжигали сухие листья, и никто не обратил внимания на большой костер на заднем дворе у соседей. Канистры бензина хватило, чтобы уничтожить все следы присутствия Квентина Айвенго Макгрегора Дюранта в доме Шарлотты. В этот же костер полетел окровавленный халат и тряпки, которыми Шарлотта оттирала кровь с кафеля на кухне.
* * *
После случившегося в доме Танниклиффов установилась странная атмосфера: длительные периоды молчания перемежались короткими натянутыми диалогами. Шарлотта и Джессика переживали смешанные чувства: по большей части вину и страх, к которым примешивалась любовь и взаимное недоверие. Когда напряжение переполняло мать и дочь, ненависть и угрызения совести выплескивались наружу; в остальное же время в доме царила атмосфера сдерживаемого недовольства. Шарлотта сомневалась, что их отношения с дочерью когда-либо придут в норму. К своему удивлению, она ничуть не раскаивалась в убийстве Дюранта, как будто речь шла о презренном насекомом, которое она ненароком задавила. Он жестоко и зло ее предал и к тому же предал Джессику, соблазнив ее в тот момент, когда ее неокрепшая психика была максимально уязвимой.
В один из более спокойных дней у Шарлотты с Джессикой впервые за долгое время состоялся разговор, который с натяжкой можно было назвать нормальным.
— Яблоко от яблоньки недалеко падает, в этом и проблема, — сказала Шарлотта. — Ты слишком на меня похожа, а твой отец был тот еще ходок. В тебе течет наша горячая кровь; рано или поздно она дала бы о себе знать. Мне надо было понять это раньше, но этот ублюдок смекнул прежде меня и воспользовался шансом. Что ж, сам виноват.
— Прости, мама, я ничего не смогла с собой поделать, хоть и знала, что поступаю неправильно, — отвечала Джессика, извиняясь уже в который раз.
— О том и речь. Опиши, что ты чувствовала.
— Когда мы этим занимались? — потрясенно спросила Джессика.
Шарлотта кивнула. Джессика судорожно сглотнула и ответила:
— Что ж, это было волнующе… я еще никогда в жизни не испытывала такого восторга, но вместе с тем чувствовала себя грязной и стыдилась себя… — Она не договорила.
— Так я и думала, — ответила Шарлотта.
— Это всегда так?
— Бывает по-разному, но да, почти всегда.
— Тогда я больше никогда не хочу этим заниматься! — решительно постановила Джессика.
— Куда ж ты денешься, — не менее уверенно отвечала мать, — ты ничего не сможешь с собой поделать.
* * *
Когда тело Айво Дюранта нашли, новость попала в «Йоркшир Пост». Впрочем, в заметке под заголовком «В каменоломне обнаружен обнаженный труп» не содержалось почти никаких сведений. Не указывалась ни личность жертвы, ни даже его пол; не объяснялось, как наступила смерть и как труп оказался на дне карьера.
Ранним вечером двадцать третьего октября в дверь дома Шарлотты на Мэннингем-лейн позвонили. На крыльце стояли двое; они представились офицерами полиции.
— Чем могу служить? — спросила Шарлотта, оставаясь спокойной лишь внешне.
— Будьте добры ответить на пару вопросов, — ответил старший полицейский. — Можно зайти?
Шарлотта впустила полицейских в коридор и закрыла дверь. Жестом пригласила в гостиную. Несколько секунд они сидели в неловком молчании; затем старший офицер произнес:
— Мы расследуем исчезновение Квентина Айвенго Макгрегора Дюранта. Полагаем, вы были знакомы. Вы случайно не знаете, где он?
Происходящее казалось Шарлотте нереальным. Младший полисмен сидел с таким равнодушным видом, будто дело его не интересовало, а вопросы задавал его коллега. Старший же спрашивал об исчезновении, хотя на самом деле речь шла об убийстве, и хотел знать, где находится Дюрант, хотя ему было прекрасно об этом известно. Впрочем, притворялись не только полицейские, Шарлотта тоже старательно играла роль, изображая, что не знает ничего об Айво.