Дом секретов
Шрифт:
– Ты о чем, Транкебар?
– Акулы! – ответил первый помощник капитана, одноглазый Транкебар. – Три плавника рядом, что-то рвут!
Корделия вгляделась в ту сторону, куда смотрели капитан и остальная команда. Поодаль от дома трио хищников, гладкая кожа которых отливала темно-серым, явно боролись между собой…
– Твоя футболка, Брен! Их привлек запах крови! – прошептала Корделия. – Мой план сработал!
– Какой еще план?
– Тс-с-с, слушай.
Транкебар достал подзорную трубу и посмотрел в нее. После продолжительного рассматривания возни акул, он отвел лицо от трубы, поднялся на
– Капитан, акулы раздирают одежду грызуна.
– Ты уверен? – с любопытством переспросил Сэнгрэй.
– Разве мой глаз когда-либо подводил тебя, капитан? Это рубаха, которая была на том гадком ребенке.
Сэнгрэй присмотрелся к тому месту, где все еще виднелись акульи плавники, а затем пробормотал:
– Но, кроме куска рубахи, там больше ничего нет.
Теперь стало заметно, что борода капитана была уложена при помощи масла, которое блестело на солнце. Сэнгрэй перевел взгляд с океана на свою команду, жалующуюся на то, что им запретили пить вино. Пираты недоумевали, как трое маленьких детей ускользнули у них из-под носа, и едва верили в произошедшее…
– Команда, мелкие грызуны мертвы! – объявил Сэнгрэй. – Пошли на корм акулам, как я и предполагал. А теперь все внутрь, пусть каждый отпразднует это бутылкой чертового заколдованного вина!
Пиратская команда ответила диким ревом и скандированием:
– Сэн-грэй! Сэн-грэй! Долгой жизни капитану!
Сэнгрэй улыбнулся, зная, насколько шатка позиция у капитана, которого в любой момент может порешить команда, разуверившаяся в нем.
– За вас, за мою команду! За вас!
Капитан деланно расхохотался, а когда его команда стала залезать обратно на чердак, отвел в сторону Транкебара.
– Если ты мне солгал, мой старый друг, я вырежу твой последний здоровый глаз, пожую его и вложу обратно в глазницу, понял?
Транкебар кивнул:
– «Морэю» ничто не угрожает, мой капитан.
Дети дождались, пока Сэнгрэй и Транкебар последуют за остальными пиратами, давно забравшимися обратно на чердак, и вышли из своего укрытия. Изможденные и выбившиеся из сил, они уселись тут же на черепицу.
– Ребята, нам нельзя сидеть на месте… – сказала Корделия. – Заберемся внутрь через трубу, это безопасно. Видите?
Крыша возле дымоходной трубы Дома Кристоффа не была покатой и заманчиво предлагала прохладную тень. Из последних сил дети поднялись на ноги и добрались до трубы.
– Стойте, – вдруг сказала Элеонора. – А разве пираты не смогут увидеть нас с корабля.
– Мы пригнемся и замрем, – ответил Брендан, – и потом, я думаю, большинство пиратов сейчас внутри дома.
Словно в подтверждение его слов, внизу на первом этаже раздался звон разбитого окна. Элеонора высунулась, чтобы посмотреть на кричавшего пирата.
– Хоу, ребята! Пора облегчиться!
Элеонора не успела отвести глаза в сторону, когда пират начал мочиться прямо в океан через разбитое окно. Очевидно, он изрядно выпил вина.
– Ар-р-р-р-р-р! – прорычал пират, довольный своей выходкой.
– Ну! Чего же вы ждете! Вперед! – сказала Элеонора, совершенно напуганная.
Дети обступили трубу и пригнулись. От увиденного Элеонора почувствовала себя совсем дурно, у нее сильно забилось сердце, и ей стало тяжело дышать.
– Ребята, нам нужно
– Мы не можем бросить Уилла с Пенелопой в беде, – ответила Корделия.
– Но у нас нет никаких шансов против этих пиратов, – возразила Элеонора. – Мы должны подумать о себе.
– Нелл… – начал было Брендан.
– Да знаю я! – прервала брата вспыхнувшая Элеонора. – Я знаю, как это ужасно звучит, и что хуже всего, я знаю получше вашего, на что способен капитан Сэнгрэй, но Уилл – лишь персонаж романа. А Пенелопа вернулась к жизни при помощи волшебства. Ну а я – ребенок, и моя жизнь настоящая. И я не хочу умереть здесь!
– Нелл, Уилл такой же настоящий, как и мы здесь, – ответила Корделия. – Ты знаешь, как сильно я люблю книги, но я никогда не испытывала таких чувств к персонажу, о котором читала…
– И я тоже, – подхватил Брендан.
С того момента, как все начали говорить то, что чувствуют, он решился следовать всеобщей установке.
– Пенелопа – самая настоящая девушка для меня.
– И мы единственные, кто может помочь им освободиться из плена капитана Сэнгрэя, – добавила Корделия. – Мы должны попытаться. Мы ни за что не сможем пробраться на корабль незамеченными при таком солнце. Нам нужно дождаться темноты.
Элеонора ничего не отвечала. Она только склонила голову и в отчаянии подумала: «Они ничего не понимают».
Что-то задребезжало под боком у Корделии.
– Мой телефон, – сказала она, вынимая трубку из кармана. – Окончательно сдох после соленой воды.
– И у тебя даже нет гарантии, – зевнул Брендан.
– Причем здесь гарантия, какой от нее толк здесь?
– Боже, да это просто шутка. Может, надо его просушить, иногда они начинают снова работать.
Корделия положила телефон рядом с собой прямо на солнце, давая ему высохнуть. События дня, погоня и палящие солнечные лучи сделали свое дело, и детей тут же сморило, как только они расположились у трубы. Тем не менее они просыпались каждые пять минут, вынужденно перемещаясь в тень и беспокоясь о том, чтобы не свалиться с крыши в воду. И хотя Элеонора до сих пор была зла и не желала засыпать даже на некоторое время, ей не удалось превозмочь сильную усталость.
Когда она проснулась, над ней простирало свое невозмутимое великолепие звездное небо.
Брат и сестра все еще спали глубоким сном. Сумерки принесли нестерпимый холод, от которого Элеонору начало знобить, и она обхватила себя руками, стараясь хоть как-то сохранить тепло. Пронизывающий ветер гулял над крышей и свистел в дымоходной трубе. Полная луна изящно висела над Домом Кристоффа. «Морэй» стоял на якоре, все еще держа дом на буксире. Пираты давно перебрались на корабль, откуда доносились их пьяные вопли в честь празднования неожиданной добычи винного погреба. Раздался треск и резкий взвизг, после чего последовал взрыв и небо озарило гигантским разноцветным одуванчиком. Пираты торжествовали, наблюдая за опадающими искрами фейерверка. На палубе кто-то играл на скрипке, а кто-то бил под эту музыку чечетку, хотя, возможно, все это одновременно делал один чрезвычайно одаренный человек.