Дом там, где твое сердце
Шрифт:
– Ты обещал! – чуть слышно возмутилась Лиз. – Обещал не распускать руки…
– Нет, – Марис неторопливо прошёлся губами по её шее и продолжил лишь после этого. – Ты просто не дала мне закончить фразу. А хотел я сказать следующее: если ты опасаешься, что я стану покушаться на твою невинность… то тебе есть чего опасаться!
Лиз только судорожно вздохнула, когда обнажённое мужское тело весом, наверное, с целый дом, вдавило её в кровать. Горячие губы, нежно пощипывая, пробежались вниз по груди… и внезапно остановились. Марис приподнял голову:
– Лиз, я не хочу, чтобы
– Тогда слезь с меня, – весьма прозаично посоветовала Элиза. – Если, конечно, тебе не трудно.
– Трудно, – проворчал Марис, садясь на кровати и взъерошивая пальцами свои волосы, – но я постараюсь. Всё равно все дороги отныне будут вести тебя к моей цели, – загадочно проговорил он.
Лиз не успела поинтересоваться, что он имеет в виду. Дверь спальни неожиданно приоткрылась.
– Марис, ну наконец-то все легли спать. Мне нужно поговорить… – Лаймен вытаращила глаза, увидев почти голую девушку в постели сына, и машинально закончила слабым голосом, – с тобой… Марис!!
– Сейчас, мама, – сын неторопливо натягивал штаны.
Похолодев от ужаса, Лиз спряталась под одеяло. А Марис вёл себя всё так же немного расслабленно и спокойно.
– По правде говоря, ты выбрала не лучшее время, мама. Ты уверена, что разговор со мной нельзя перенести на утро?
Лаймен судорожно вздохнула, хватая ртом воздух, а рукой держась за сердце.
– Я сейчас упаду в обморок, Марис, – на удивление хладнокровным тоном предупредила она. – Пока я буду лежать без чувств, изволь вывести… это создание прочь из дома и дай ей денег, чтобы не возвращалась никогда. А потом мы поговорим с тобой.
– Я уже взрослый мальчик, мама, – лениво растягивая слова, напомнил ей Марис. – Может быть, я и нетерпелив слегка, но я уложил в постель свою невесту, а не чужую жену.
Лиз протестующе запищала под одеялом.
– Что ты говоришь, дорогая? – Марис прислушался. – А, пока ещё… Да, ты права, я тебя компрометирую. А теперь, пожалуй, позову-ка я Рея и Аделаиду, чтобы окончательно закрепить свою победу. Тогда уж ты от свадьбы не отвертишься…
Голос его постепенно затих в коридоре. Лаймен, позабыв про недавнее намерение лишиться чувств, твёрдыми шагами прошла к постели, откинула одеяло и выразительно указала Лиз на окно. Глаза её, холодные и безжалостные, как обсидиан, не мигая смотрели в лицо девушки. Лиз задрожала от мертвенного спокойствия этого взгляда. Опустив голову, она кивнула, подбежала к окну и через минуту уже спускалась по маленькой лестнице. Она не заметила ни скользкости перекладин, ни мокрой земли и камней, впивающихся в её босые ноги, ни собак, бросившихся к ней со всех сторон, ни даже забора – холодные глаза Лаймен Стронберг не отпускали её, следили на протяжении всего пути до леса. Лиз спряталась среди деревьев, боясь вернуться и страшась идти домой. Почти полумёртвую от голода и страха, Георг нашёл её там два дня спустя.
А ещё через неделю
Глава 12
Она сидела на изящном диванчике у окна, вся облитая солнечным светом, играющим изумрудной материей её шёлкового платья. Красиво уложенные волосы, скромно лежащие на коленях тонкие руки, не знавшие никакой работы, милое приветливое лицо без единой морщинки на ровной, матово блестевшей коже. И дикая, непримиримая ненависть в кротких пустых глазах Аде, пристроившейся с вышиванием у ног свекрови; в отличие от невестки, Лаймен Стронберг не позволяла себе роскошь показывать открыто своих чувств – кто знает, как может повернуться колесо Судьбы?
Остановившись у порога, Элиза поклонилась госпоже, делая вид, что не замечает протянутую для поцелуя руку. Лаймен лишь тонко улыбнулась, плавно продлила это движение, чтобы поправить причёску. Вспылила Аде:
– Эй ты, девчонка, думаешь, если спишь с Марисом, ты нам ровня?! Быстро поцелуй руку маменьке!
– Аделаида, – в мягком голосе безошибочно угадывался упрёк, – следи за своими манерами. А ты, Элиза Линтрем, будь моей гостьей. Проходи.
Пытаясь скрыть своё замешательство, Лиз надменно выпятила вперёд подбородок и шагнула в гостиную, едва не споткнувшись о ковёр. Аде тоненько захихикала, но, наткнувшись на взгляд Лаймен, сочла за лучшее промолчать.
– Садись, Элиза Линтрем, – едва уловимым жестом тонкой руки, затянутой в белую кружевную перчатку, мать Мариса указала ей на стул.
– Хорошо, – продолжила она, – что мужчин нет дома и никто не помешает нам поговорить. Итак, Элиза, сын сказал мне, что твёрдо решил на тебе жениться. Он уехал в Стокгольм после… девять дней назад и предложил сделать оглашение сразу, как только он вернётся.
Лиз в ужасе охнула и закрыла лицо руками.
– Господи, только не это! – убрав ладони, она умоляюще посмотрела на Лаймен. – Моя госпожа, пожалуйста, отговорите его! Вы же можете…
Аде вновь зловредно хихикнула:
– А девчонка-то хочет чего-то большего, чем просто Марис!
Лаймен Стронберг помолчала.
– Видит Бог, я не хотела в это вмешиваться. У Мариса было столько возможностей поступить разумно! Но он не воспользовался ими. Он ничего не хотел, кроме тебя, Элиза. А этого я допустить не могу… Ты понимаешь, что я ничего не имею лично против тебя, но твоё происхождение… Тебе не стоит даже пытаться стать Стронберг.
– Я и не хочу! – почти закричала Элиза.
Лаймен поморщилась от громкого звука.
– Я слышу, моя дорогая, и это прекрасно. Я никому не хочу разбивать сердце своими действиями, но я должна поступать так, как будет лучше для всех Стронбергов. Марис сказал, что проблемы с потомством пока не возникнет, поскольку он… не дал для этого повода. И не даст теперь уже никогда. Он просто тебя не найдёт, Элиза Линтрем. Ты уедешь отсюда прежде, чем сможешь кому-нибудь сообщить о своём новом месте жительства.
Свои хитроумные планы Лаймен Стронберг излагала с застывшей любезной улыбкой на устах, будто бы обсуждая погоду.