Дом в небе

Корбетт Сара

Абдулла снова настигал меня. Он уже протянул руку, но я успела выскочить через боковую дверь на улицу, не думая о том, хорошо это или плохо.

Страх придавал мне скорости. Я прыгнула со ступеней в обжигающий белый песок и метнулась в заросли колючего кустарника, огибающего мечеть с одной стороны. Освободившись от шлепанцев, я стала быстра и легка, как олень. Абдулла отставал от меня на два шага. Колючки рвали мне кожу, но боли я не чувствовала, даже когда один большой шип впился под большой палец левой ноги. Потом позади грохнул одиночный выстрел. Я оглянулась и увидела, что Абдулла остановился и направил на меня автомат. Внутренний голос подсказывал, что лучше вернуться в мечеть, – там Найджел, там безопаснее. Я сиганула через колючки, обежала вокруг Абдуллы и вихрем влетела в мечеть. Он преследовал

меня, но с тяжелым и громоздким автоматом ему было за мной не угнаться.

Внутри было на удивление спокойно. Найджелу удалось освободиться от Джамала, и теперь он сидел, притворяясь безмятежным, впереди у полукруглой платформы, служащей кафедрой имаму. Вокруг было человек пятнадцать бородатых мужчин. Многие из них стояли. Позади группы маячили Джамал и Мохаммед, нервно сжимавшие в руках оружие. Что-то произошло, и расстановка сил изменилась. Наверное, кто-то поставил мальчиков на место. Я опустилась на колени рядом с Найджелом, который по-английски втолковывал сидящим рядом, что он тоже мусульманин. Они, кажется, сомневались. Я вспомнила, что в рюкзаке у меня лежит Коран. Я достала его и сунула им в руки.

– Смотрите, смотрите, – говорила я. – Мы мусульмане. Прошу вас, помогите нам.

Я умоляла их, я напомнила им, что долг любого мусульманина помогать единоверцам.

Они стали передавать мой Коран из рук в руки, заинтересованно листая страницы.

В стене с одной стороны кафедры была ниша, низкое окно, и я вдруг заметила там женщину в черном с головы до ног. Она заглядывала в окно, пока один из мужчин не подошел и не захлопнул металлические ставни.

Абдулла теперь тоже был в мечети, сидел у задней стены. По щекам его катился пот. Впервые за пять месяцев я видела его лицо. Его широко расставленные глаза были мне хорошо знакомы и ненавистны, но теперь они имели контекст – широкий полукруглый лоб, коротко стриженные кудрявые волосы и редкую бородку, придававшую его облику что-то детское. Поймав мой взгляд за чужими спинами и плечами, он злобно усмехнулся. Я быстро отвела глаза.

Между тем Найджел начал громко читать на память одну из сур Корана, точно школьник перед экзаменационной комиссией. Людей в мечети значительно прибавилось. Некоторые были в платках, закрывающих лица, и с оружием. Как знать, кто они? Больше всего меня удивило количество народа, понимающего по-английски. Один человек объяснил, что кто-то звонит местному имаму, отбывшему по делам в соседний район, чтобы он приехал и выслушал нашу историю. Он, мол, рассудит по справедливости.

– Иншалла, все будет хорошо, – сказал он, показывая, что до тех пор мы должны оставаться в мечети.

Эту весть я восприняла с облегчением. Я думала, что имам должен нам помочь. Позади спорили – правда, вежливо – Джамал, Абдулла и еще кто-то.

И вдруг, растолкав вооруженных мужчин, сквозь шумную толпу пробилась женщина. Я сразу ее узнала – это она заглядывала в окно. На ней была абайя и полный хиджаб, включая никаб, закрывающий рот, нос, все лицо, кроме глаз. Все мужчины смотрели на нее, но она не обращала внимания. Она подошла ко мне и опустилась на колени. Машинально я взяла ее за руку. Наши пальцы переплелись, и на миг я почувствовала себя в большей безопасности, чем когда-либо. Ее карие глаза были странно мне знакомы, будто мы уже где-то встречались. Тыльную сторону ее ладоней покрывали тонкие узоры из рыжей хны – такие украшения женщины рисуют на руках друг у друга. Она обратилась к окружающим нас мужчинам. Я не понимала ее речь, но знала, что она говорит в мою защиту. В ее голосе звучала боль. Когда она взглянула на меня, в ее глазах я прочитала сопереживание. Подчиняясь порыву, я подняла руку и провела пальцами по ее лицу, ощущая сквозь ткань тепло ее щек. Я привлекла ее к себе и спросила:

– Вы говорите по-английски?

– Немного, – ответила она. – Вы мусульманка?

– Да, из Канады.

– Значит, вы моя сестра, – сказала она, – из Канады.

Она простерла руки, и я упала к ней в объятия. Я зарылась лицом в ее мягкое тело, я вдыхала сиреневый аромат ее духов. Она крепко меня обняла. Моя настороженность растаяла, и я расплакалась. Пока вокруг трещали мужчины, эта женщина сжимала меня в объятиях. Такой теплоты я не ведала уже давно, с полгода

это точно, и даже больше, если считать одинокие месяцы в Ираке. Мне хотелось навсегда остаться в этой мечети. Мне хотелось рассказать ей все. Подняв голову, я взглянула в ее глаза и сказала, что я невольница и что я хочу домой. Мой голос дрожал. При слове «домой» я стала всхлипывать. Я указала на Абдуллу, который с ухмылкой наблюдал за нами, и выпалила:

– Он меня насилует, – и для лучшего понимания жестами показала, что имею в виду.

Круглыми глазами она посмотрела на Найджела, который кивнул, подтверждая мои слова.

– Харам, харам, – прошептала женщина, – харам.

И вдруг выражение ее лица изменилось. Оно стало жестким. Продолжая гладить меня по волосам, она вытянула шею и резко выкрикнула что-то на сомали. Внезапно все замолчали. Женщина стала пронзительно и торопливо говорить и пригрозила пальцем каким-то мужчинам, которые не хотели слушать. Я почувствовала, как по ее телу прошла дрожь, и увидела, что она тоже плачет. Найджел сидел рядом и смотрел в пол, понуро опустив голову.

Вдруг в мечети возникло движение. Это ввалились Ахмед и Дональд Трамп, взъерошенные и злые, а за ними Скидс, точно флагом размахивающий пистолетом. Хотя их не было целый месяц, в случае кризиса они, кажется, умели материализоваться почти мгновенно.

Увидев меня, Ахмед заорал:

– Ты! – Он вытянул в мою сторону указующий перст. – Ты сделала большую проблему!

Народ все прибывал, сплошь мужчины. Весть об иностранцах в мечети быстро распространилась по деревне. Стало душно, шумно и нервозно. Потом раздался громкий, оглушительный треск – это был выстрел. Он нарушил равновесие в соотношении сил, и не в нашу пользу. За первым выстрелом последовал второй, и люди засуетились, бросились кто куда. Я увидела, что Абдулла, расталкивая толпу, пробирается ко мне, нагнув по-бычьи голову. И вот он налетел, схватил меня за ноги, потащил прочь от моей названой сестры. Автомат, висящий у него на плече, больно колотил меня по лодыжкам. Абдулла тащил меня к боковой двери. Никто из свидетелей не пытался его остановить, кроме этой женщины. Она обеими руками держала одно из моих запястий и не отпускала, упираясь что было сил и крича что-то на сомали. В какой-то миг мне показалось, что они разорвут меня надвое. А потом Абдулле стал помогать незнакомый мужчина, схватив меня за одну ногу. Тогда моя защитница буквально упала на меня всем телом, и ее руки сместились мне на плечи. Теперь они тащили к двери нас двоих, дюйм за дюймом. Плечи ломило так, будто они вот-вот вылетят из суставов. Наконец, им удалось стряхнуть с меня женщину, ее руки, державшие меня за плечи, разжались, и Абдулла с помощником быстро подтащили меня к двери. Я смогла поднять голову и оглянуться. Женщина лежала, распростертая, на полу и горько плакала. Платок и никаб сбились во время борьбы, обнажив ее пухлое нежное лицо, высокий лоб и волосы, заплетенные в мелкие косички. Ей было лет пятьдесят с небольшим, как моей маме. Ее окружили трое вооруженных мужчин.

Очередной помощник Абдуллы поднял меня за спину, и они стащили меня по ступенькам во двор. Я отчаянно крутилась и брыкалась, била локтями в песок, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Абайя и платье съехали мне на пояс, джинсы, наоборот, сползли до колен, а заодно и ветхое белье. Я была практически голая – от живота до колен. Абдулла волочил меня по песку, как тачку, зажав мои ноги у себя под мышками. Вокруг стояло человек двадцать мужчин, наблюдая за этим шоу и неодобрительно бормоча. Вдруг я почувствовала у себя на животе что-то мокрое и догадалась, что они плюют в меня.

Впереди был железный столб, обозначающий границу между двором и улицей, где собралась еще большая толпа. А далее стоял синий фургон с работающим двигателем. Я поняла, что надо сделать все, чтобы не попасть в этот фургон, и обеими руками уцепилась за столб. Отчаяние придало мне сил. Абдулла остановился и с удивлением оглянулся. Где-то у мечети снова прогремел выстрел. «Найджел, – подумала я, – они убили Найджела». От одной этой мысли впору было умереть. Абдулла дергал меня за ноги, но я крепко вцепилась в столб, пытаясь высвободиться из хватки Абдуллы. Совсем рядом в толпе любопытных стояла женщина и смотрела на меня. Я не видела ее выражение лица, но закричала: