Дом в небе
Шрифт:
На рассвете пришел Хассам и открыл перед молитвой ставни. Мы с Найджелом наскоро все переиграли. Зная, что неподалеку есть мечеть, мы решили бежать туда. Нам казалось, что это неплохой вариант, потому что там всегда много народу.
Я приняла от Джамала завтрак в пакете, стараясь не встречаться с ним взглядом. После дневной молитвы, когда мальчики размякли от жары и начали дремать, я стукнула в дверь – мол, пустите в туалет. Найджел ждал меня там, с моим рюкзаком и абайей. Рано утром ему удалось выломать третий прут. Он снова вынул кирпичи, и на этот раз я не теряла ни секунды. Лежа на животе,
Мое сердце взлетело и рухнуло в пропасть. Едва коснувшись земли, я поняла, что дела наши плохи. Вокруг все было по-другому, совсем не так, как я себе воображала. Свое представление я склеила из кусочков, виденных из окна своей комнаты, из воспоминаний от поездки на машине. Я думала, что тут верблюды, люди на улицах, заросли кустарника, что тут маленькая деревня с кучей укромных местечек, где можно спрятаться. Но я ошибалась. Слева был покосившийся забор из жести, старых сплющенных бочек из-под краски и другого мусора. А справа стояли в ряд какие-то лачуги, также слепленные из разнообразных отходов. Нигде не было ни кустика, ни былинки, только сухие колючки, торчавшие в песке. Но самым неприятным было внезапное появление ребенка, рахитичного голопузого мальчика лет семи. Он глядел на нас, в ужасе вытаращив глаза, и видно было, что он вот-вот закричит.
Я сделала доброе лицо и попыталась улыбнуться. Я приложила палец к губам. Ребенок переводил взгляд с меня на Найджела и обратно, и его глаза становились все больше и больше. И вдруг дал стрекача. Можно было не сомневаться, что он расскажет о нас первому же попавшемуся взрослому. И точно стартовый пистолет прозвучал или вздрогнул воздух, возвещая о начале землетрясения, прошла волна над крышами в сторону веранды, где дремали наши тюремщики. С этого момента все подчинялось инстинктам. Даже не переглянувшись, мы с Найджелом как безумные бросились бежать.
Глава 31. Сестра
Мальчик рванул вправо, мы – влево, вдоль стены дома, где примерно через десять ярдов переулок вливался в улицу. Наши ноги тонули в глубоком песке. Наши шлепанцы сковывали каждый наш шаг. Теперь, на бегу, Найджелу было бы странно закрываться простыней и играть роль больного старика, а мне – его помощницы. Притворство потеряло всякий смысл. Наша стратегия вылетела в трубу, едва мы, забыв обо всем, бросились наутек.
Мы выскочили на дорогу. Тут стояли лачуги, торговые киоски и далее простиралась плоская бурая пустыня. Найджел звал на помощь – еще одно обстоятельство, шедшее вразрез с нашим планом.
– И каауин, И каауин, – кричал он, – помогите!
Все неслось с панической скоростью. Мне удавалось ухватить только обрывки: полуразрушенная стена, несколько нервных коз, мужчина в дверной арке, осел, запряженный в повозку. Свобода, о которой мы столько грезили и которая нас так жестоко обманула, проносилась мимо, как в страшном сне. Найджел кричал не переставая. Впереди шли какие-то женщины в цветных хиджабах – свободные розовые, синие, желтые концы развевались на ветру. Мы прибавили скорости, чтобы догнать их. Они стали оборачиваться,
На углу мы инстинктивно свернули влево, где дорога расширялась. Мы договорились бежать в мечеть, искать защиты у людей, собравшихся на полуденную молитву, вот только мечети нигде не было. Наконец, Найджел оглянулся и увидел позади минарет, тонкой иглой уходящий в небо. Мы повернулись и рванули в противоположную сторону. Когда до мечети оставалось не более десяти ярдов, я заметила на улице молодого человека, который с интересом нас разглядывал. Я тотчас узнала его – это был наш сосед, тот самый, с кем я однажды переглянулась через окно. Я бросилась к нему, на ходу поправляя сбившийся хиджаб.
– Помогите, помогите нам, пожалуйста, – взмолилась я. – Вы говорите по-английски?
Он кивнул без тени удивления.
– Вы видели меня, помните? – продолжала я. – В окне? – Он снова кивнул. – Мы мусульмане. Нас похитили пять месяцев назад. Вы не могли бы проводить нас в мечеть?
Молодой человек секунду помедлил, будто взвешивал свои варианты. Что-то подсказывало мне, что он чувствует вину перед нами, ведь, живя по соседству, ничего не сделал, чтобы нам помочь.
– Идемте со мной, – наконец сказал он.
Я и Найджел схватили его под руки и буквально потащили по ступеням, боясь, как бы он не передумал. Увидев на деревянной платформе у входа гору обуви, говорящую о том, что внутри полно людей, я ощутила нечто вроде облегчения – давно забытого чувства, которое мне даже не сразу удалось распознать.
И тут из-за угла выскочил человек и остановился футах в тридцати поодаль – темная худая фигура на светлом холсте песка. Это был Хассам, знаток Корана. На нем был саронг, а не брюки, так как он выскочил из дому в страшной спешке. Лицо его выражало смесь изумления, злобы и ужаса. Следом выскочил Абдулла – с открытым лицом и автоматом.
Я бросилась в мечеть, забыв снять шлепанцы и оставить их у входа. Мечеть была размером с хороший спортивный зал и полна мужчин – они стояли на коленях, сидели, бродили мелкими группами. На полу лежали ряды молельных ковриков. Когда я вбежала, многие обернулись, некоторые поднялись. Я услышала собственный голос, кричащий по-английски и по-арабски:
– Помогите! Да благословит вас Аллах! Я мусульманка, помогите мне! Помогите, помогите!
От отчаяния я не вполне понимала, что делаю. Найджел тоже кричал.
Вокруг нас собралась толпа озадаченных и встревоженных мужчин. Наш сосед объяснял им что-то на сомали. И тут вбежали Абдулла и Джамал, оба в саронгах. Абдулла бросился ко мне, но я успела отбежать в дальний угол, где сидела другая группа мужчин. Я сказала им все арабские слова, которые знала, но они лишь поднимали ко мне бородатые лица с выражением тупого недоумения. У другой стены Джамал избивал Найджела, со всей силы бил его кулаком по голове. Найджел пробовал защищаться и кричал:
– Джамал, Джамал! – точно хотел напомнить ему, что они в своем роде старые приятели.