Дом Ветра
Шрифт:
— Дилан, успокойся, ты ученый, а потом... есть много способов уйти в бизнес, — он заглянул в ее темные глаза.
— Может, ты и права. Как ты тут? — Дилан заметил на ее лице шаловливую улыбку.
— Я скучала без тебя, — Дженни потянулась к нему. — Я тебя люблю, — но как-то тяжело ей дались эти слова, конечно, она боялась, что ее мужа уведут из семьи, но скорее всего она была с ним лишь из чувства долга, нежели из-за любви. Ее гордость тревожило, что он может ей изменять, ее сердце уже давно принадлежало другому, и быть с ним она боялась больше, чем уход мужа из дома.
— Я
Глава 54
Любовь — не кукла, жалкая в руках
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.
У. Шекспир, Сонет 116
Осень 1984.
В конце августа они вернулись в Мюнхен. Тогда Фредди и стал склонять Бетти к сольной карьере. Так приходила еще одна осень в Мюнхене. Осень время замираний. Задул другой ветер, ясное небо затянули тучи, и золотой блеск солнца поблек. Дни стали холоднее, а ночи длиннее. Время неумолимо приближало к ледяной зиме, к глубокому сну. Одни согревались любовью, другие чужими чувствами. Но могло ли это спасти от неминуемой гибели?
Бетти спустилась на первый этаж. Дома стало тихо с тех пор, как уехали дети, и от этого было немного тоскливо. Все друзья в столице. В Мюнхене они остались вдвоем. Фреддди говорил, что это романтика, что больше никто не будет вмешиваться в их жизнь.
— Превосходно выглядишь, — Фредди смотрел на нее сверху вниз и сбежал по ступенькам. — Очаруй его.
— Раньше ты был готов придушить меня за такое, — она оправила юбку лазурного платья, надевая на ходу сапфировое колье, чтобы дополнить глубокий вырез.
— Раньше не решался вопрос о нашей карьере, — Фредди осмотрел сервировку стола.
— До этого ты ревновал меня к сцене, мне этого порой не хватает, — Бетти достала вино из бара. Фредди пошел открывать дверь гостю.
Бетти окинула вошедшего быстрым взглядом: около пятидесяти лет, высокий, статный, по внешности типичный немец.
— Проходите, мистер... — она замялась.
— Ротс, давно хотел с вами познакомиться.
— Пойдемте за стол, — предложил Фредди.
Весь обед Бетти пыталась уловить энергетику Ротса и ближе к концу трапезы решила, что стоит держаться на расстоянии. Ральф не внушал ей никакого доверия, наверное, после Джоша все кажутся плохими.
— Моя дочь будет вашим менеджером. Ей только будет девятнадцать, но она умеет ладить с людьми, — Бетти чуть не подавилась. Ну, да, Анне было тоже девятнадцать. Однако Анна умела не только ладить с людьми, но и жестко на них давить.
— Когда мы с ней познакомимся? — спросил Фредди.
— Скорее всего, завтра, — Ротс взял папку. — Будем подписывать?
— Да, — Бетти была готова от обиды задушить Фредди — так легко согласиться!
Но придется признать его мнение, какое бы оно ни было. Этот Ротс явно настроен против нее, только вот почему? Она поставила свою подпись на документе, зная, что нельзя, не читая, ничего подписывать; зная, чем все это может закончиться.
***
Все вещи были собраны. Так не хотелось расставаться с домом, но ради любимого
Когда Антонио предложили контракт в Нью-Йорке, он сразу же согласился, но М-Джейн не хотела на полгода уезжать из Лондона, ради него, однако, сделала этот шаг. В ту осень в воздухе Нью-Йорка уже ощущалось дуновение осени, и кружили пожелтевшие листья, но здания по-прежнему были серы, и М-Джейн чувствовала, как ее душу охватывает странное ощущение, и гнала от себя дурные мысли.
Организовав безупречно ужин, Мери-Джейн ждала гостей. Она взглянула на себя в последний раз в зеркало, платье баклажанного цвета прекрасно подчеркивало цвет кожи и рыжие волосы. Спина ее была обнажена, в ушах блестели сапфировые серьги, она понимала, что выглядит просто восхитительно. Антонио открыл кому-то дверь, М-Джейн с бьющимся сердцем вышла из спальни. Супруг беседовал с высоким седовласым мужчиной, увидев ее, мужчина улыбнулся, она протянула руку для поцелуя.
— Это моя жена, Мери-Джейн Лейтон, ну, а это — Микки Беннет, организатор моего проекта. Ну, что ж, пойдемте к столу?
Ужин был скучным. Мери-Джейн почти все время молчала, стараясь не показывать свое настроение. Она не понимала смысл этого мероприятия, не понимала, зачем Антонио нужен такой проект. Она не хотела, чтобы супруг рисовал нью-йоркских девиц, ей не нравилось, что за полгода он должен создать двадцать картин. Она натянуто улыбалась, почти не вникая в их беседу; больше всего ее занимал вопрос о собственной карьере (ради Антонио Мери-Джейн оставила галерею, где занималась поиском талантов). Она снова стояла на перепутье, не зная, что делать. Натта, одна из маминых помощниц, посоветовала ей вести нью-йоркский дневник, где она бы создала свой гид по городу.
— Ребекка Хаммонд будет вашим менеджером, она дока в таких проектах, — М-Джейн тихо вздохнула. — Завтра у вас с ней будет ужин, вот и познакомитесь. Миссис Серж, вы просто очаровательны и милы, — ей хотелось рассмеяться, хотелось сказать что-нибудь резкое, как это она делала постоянно, но женщина заставила себя промолчать. — Это пойдет на пользу вашему мужу.
— Вы плохо знаете меня, — процедила сквозь зубы она. — Обычно в Лондоне творческий бомонд боится моего острого языка, не щадящего никого, — она ощутила, как Антонио сжал ее коленку, дабы усмирить, но ей уже изрядно надоело это мероприятие.
Призрак плохих перемен витал в воздухе. Жаль, что тогда они не смогли его почувствовать, его заглушил аромат радости, чистоты и мира. Но все меняется, и, как мы уже знаем, затишье — это покой пред бурей, и может, эта буря будет еще сильнее предыдущей. Начнется шторм, а что уцелеет после него, может быть, ничего? И можно ли будет собрать что-то сломанное. Раньше это получалось, а теперь?
***
Она постоянно поглядывала часы. Совсем скоро она увидит его, кумира, мужчину ее грез. Она поклялась, что добьется его, что сломит свою соперницу. Он будет принадлежать только ей одной. Так она решила, и так будет! Она снова взглянула на часы, снова предалась грезам.