Дом Властвующей
Шрифт:
— Нет, блин, я восхищённо затаила дыхание! — огрызнулась Шемс. — Сказано же, всё! Забыли!
— Ну что ж, забыли — значит забыли. Тогда вот ешь суп.
Обедали они вдвоём прямо в покоях Тиббота. Шесм посчитала, что на первых парах смалодушничать невредно и на общую кухню идти отказалась, на чём Тиббот и не настаивал.
Они устроились в кабинете за кофейным столиком с полированной столешницей, настороженно смотрели друг на друга и ели приготовленный Тибботом рыбный суп. Необычный рыбный суп. Шемс такой никогда раньше не пробовала. И название такого даже не слышала — Де Пуассон с соусом
Чтобы не прослыть невеждой в процессе правильного поглощения блюда, она украдкой наблюдала за Тибботом и повторяла за ним порядок действий.
Приходилось признать, с первой же минуты её пребывания в заколдованном доме всё начало складываться паршиво. Взаимоотношения с единственным здесь, как ей казалось союзником, судя по всему тоже не задались. И от этой мыслей Шемс совсем загрустила. Чувство неловкости смешалось с потерянностью, превращаясь в тоску по дому и вызывая странную боль у неё в животе.
Негромкий стук в дверь заставил Шемс поперхнуться, а Тиббота поморщиться.
Получив разрешение войти, их посетил Лльюэллин, профессионально храня нейтральное выражение лица.
Поскольку оба кресла были заняты, молодой мужчина сперва, оценивающе по-хозяйски окинул взглядом обстановку, а затем присел на край письменного стала и скрестил на груди руки.
— Поступили указания от Властвующей? — Тиббот первым нарушил молчание и было видно, что он по-настоящему занервничал, хотя изо всех сил старался выглядеть спокойным. Увы, до исключительного мастерства брата в этом вопросе, ему было ещё далеко.
В незначительном повороте головы Лльюэллина, словно ему показалось, что кто-то окликнул его, сквозила ледяная отчуждённость, отделяющая его от других людей. Он выглядел старше Тиббота, мужественнее, красивее, но красота его была холодная, дьявольская. Шемс мысленно согласилась с мамой в том, что братья совершенно не походи друг на друга, наделены разными чертами характера, разной внешностью и принципами.
— Дом продемонстрировал, что новая гостья принадлежит этому месту, — Лльюэллин немного сдвинул в сторону этюдник, чтобы освободить пространство вокруг себя. — Однако, в силу аномалии с возрастом, никто не будет требовать от неё… хм… должного воздаяния. Властвующая будет наблюдать за девушкой до наступления её совершеннолетия или же до своего особого распоряжения.
Кажется, ответ удовлетворил Тиббота. Он даже вальяжно откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.
— Выходит тогда почти на полтора года я выпадаю из жеребьёвки?
— Нет. Ты участвуешь, потому что девушка больше не твоя гостья.
Тиббот побледнел так резко, что Шемс невольно испугалась за него.
— Властвующая решила забрать её под личный контроль?
Лльюэллин внимательно посмотрел на брата, будто собирался прочитать нотацию, но в итоге лишь отрицательно качнул головой. На Шемс он так ни разу и не взглянул, и её это отчего-то задело.
— Ей предоставлены собственные покои, — голос Лльюэллина стал тише, а равнодушие в глазах вдруг сменилось задумчивостью, придавшей
Её поселят отдельно? Как одну из поклоняющихся? Переваривая услышанное, Шемс бегала растерянным взглядом по лицам молодых мужчин и не могла понять — для неё это хорошая новость или плохая.
— Мать честная! — Тиббот удивлённо округлил глаза. — Без ритуалов?! Да что за бардак у нас тут творится?
Лльюэллин молча поднялся, да и понятно, что вопрос был риторический, и никто не знает на него ответа. Цепкий холодный взгляд всё же пару секунд задержался на Шемс, заставляя внутренне сжаться, в ожидании подвоха, но ничего не произошло. Лльюэллин лишь вынул из кармана небольшой плоский ключик и, повертев в руках, положил его на стол поверх акварельного наброска: крошка фея в компании майского жука карабкается по цветущей веточки вишни.
Осваивать новую жилплощадь Шемс отправилась под присмотром Тиббота. И снова пульсирующий полумрак, витающий в коридоре обволакивал, таинственно мерцал свечами в канделябрах, поглощая детали картин, фигур ангелов и химер, расположенных в нишах вдоль стен, касался кожи, заползал в глаза.
Когда они проходили мимо одной из развилок, Шемс заметила чёрную металлическую лестницу, ведущую на второй этаж. Широкие ступени тускло поблёскивали рассеянным светом от слабых сумеречных лучей, едва пробивавшихся откуда-то сверху. И совершенно невозможно было понять игра ли это воображения или на самом деле на верхней ступеньке стоит высокая, худая старуха в чёрном платье и с паклей седых волос до талии.
— Там наверху находятся покои Властвующей? — слетел с губ Шемс суеверный шёпот.
Тиббот молча кивнул и немного ускорил шаг, безошибочно угадывая тревожный ход её мыслей.
Впереди коридор закончился глухим тупиком, и они остановились возле левой крайней двери. Изящный ключ из красного металла, лёгкий, с головкой замысловатой формы, беззвучно повернулся в замочной скважине. И в ту же секунду дверь отъехала в стену, выпуская наружу свет.
Их встречали просторные покои, состоящие из гостиной, спальни, гардеробной и ванной комнаты. Повсюду спокойные кремовые тона на матовых стенах и светлые ламинированные полы, демонстрирующие естественный древесный рисунок, начищенные до блеска и отражающие в себе серебристо-серый свет от винтажных бра. В центре гостиной — диванчик в обивке из тёмного бархата и рядом столик из бронзы и стекла в стиле 30-х годов 20-го века. Двигаясь далее, неискушённые глаза Шемс натыкались на всевозможные элементы декора: подсвечники, зеркала, часы, подушки… Но главная фишка заключалась в больших окнах в пол с видом на Эйфелеву башню.
— А он старается тебе угодить, — Тиббот одобрительно подмигнул девушке, прохаживаясь по льняному ковру, расстеленному в спальне.
Шемс взглянула на него со смущённой улыбкой:
— Про Эйфелеву башню это я вообще-то от балды придумала — первое, что на ум пришло. На самом деле я и во Франции-то никогда не была, — она протянула руку, касаясь ладошкой белого переплёта оконной рамы. — Спасибо, Дом, — и почувствовала в ответ лёгкую волну странной вибрации.
— Потом адаптируешь тут всё под себя.