Дом яростных крыльев

Вильденштейн Оливия

Габриэль хмурится.

— У Фэллон.

— У кого. Ещё? — резко спрашивает Данте.

Глаза Габриэля раскрываются так широко, что теперь его серебристые радужки полностью окружены белками.

— У жителей Шаббе.

— Разве у этих дикарок не розовые глазищи?

Таво уже сидит, потирая одной рукой лоб, а другой стряхивая с белого кителя комья земли.

— Только у чистокровных, — отвечает Данте.

— Но как же защита? — восклицает Габриэль.

— По идее, её

невозможно преодолеть. Так считает Марко, — бормочет Данте.

«Наверное, будет лучше, если они поверят в то, что я из Шаббе?»

Чёрный дым окутывает мои плечи, он такой прохладный и гладкий, словно туман, и почему-то похож на перья.

— Фэллон не причинят вреда, корво.

Данте переходит на рык, когда произносит по люсински слово «ворон», точно это какое-то оскорбление.

«Так на какие условия вы с Данте согласились, Морргот?»

«У меня есть кое-что, что хочет заполучить твой драгоценный принц».

Я настолько мелочная, что даже думаю, что это я, но я не настолько глупа, чтобы поверить в то, что Данте согласился сотрудничать с Моррготом только из-за меня.

«Что такое у тебя есть?»

Он отвечает не сразу, но когда делает это, то произносит свои слова с толстым налётом едкости.

«Я могу посадить его на трон».

— Бо здесь!

Гастон кидается в сторону Таво.

Несмотря на то, что следы от тела Морргота не исчезают совсем, они истончаются. И я понимаю почему, когда что-то падает к ногам Данте.

Обезглавленный попугай.

При виде ещё одного мёртвого тела я сглатываю.

Не то, чтобы я собиралась по нему скучать, но всё же…

Принц подаётся назад одновременно с резвой кобылой Габриэля. Эльф резко вздыхает, после чего его начинает тошнить аккурат на лицо Таво.

Рыжий фейри наотмашь ударяет маленького крылатого человечка и вырубает его. А затем он смотрит на то, как жизнь покидает тело птицы, вероятно, представляя себя лежащим на его месте.

— На какие условия ты согласился?

Подняв глаза, которые блестят от ужаса и гнева, он смотрит на меня и на дым, который обвился вокруг моей голой шеи, защищая меня.

Я хочу сказать Моррготу, что он и так уже заставил одного слишком уверенного в себе фейри подчиниться ему. И что меня вовсе не надо защищать. Но пока я не услышу, как Данте поклянется в том, что будет вести себя хорошо, я готова оставаться под защитой Морргота.

Мой крылатый страж фыркает.

«Что?»

«Ничего, Behach 'Ean. Ничего».

«Лжец», — шепчу я.

Наши с ним отношения

может и не были простыми в самом начале, но мне кажется, что сейчас Морргот и я хорошо друг к другу относимся. Это не совсем дружба, но совершенно точно товарищество.

Таво оглядывает меня, рвота эльфа стекает с его подёргивающейся челюсти на жёсткий воротник его униформы.

— Какие. Условия? — повторяет Таво, так как Данте всё ещё не удостоил его ответом.

Данте пристально изучает тень, которая обволокла меня.

— Мы собираемся помочь Фэллон…

— Ты, мать твою, выжил из ума? — подняв плечо, Таво вытирает свою грязную щёку от остатков блестящей рвоты.

— … а взамен… — продолжает Данте, его губы едва двигаются поверх зубов.

— Марко убьёт тебя, Данте, — голос Габриэля звучит спокойно, но побелевшие костяшки пальцев, которыми он сжимает поводья, выдают его волнение.

— Он меня не убьёт.

Наконец Таво выпрямляется.

— Он это сделает, Ди.

Раздражение искажает черты лица Данте.

— Боги!

Он выбрасывает обе руки в воздух.

— Может быть, вы оба помолчите и послушаете?

Тишина.

— Мы поможем Фэллон, а взамен Лор свергнет Марко.

Я наблюдаю за тем, как вороны Лора соединяются в одну большую тень. Интересно, предвидела ли Бронвен этот момент? Эту сделку с принцем? А затем я задаюсь вопросом, не предупредила ли она Морргота о ней? Но затем кое-что странное заставляет меня позабыть об этих вопросах.

«Лор? Я думала, что именно ты должен свергнуть Марко».

— Откуда нам знать, что он не избавится от тебя, а заодно и от нас? — янтарные глаза Таво пылают так же ярко, как и его гнев.

Несмотря на то, что присутствие Морргота ободряет меня, ему не удаётся меня успокоить.

— Потому что он не какой-то там сумасшедший убийца!

— Он известен под именем Алого Ворона.

Таво хватается за седло своего коня и запрыгивает на него, после чего берётся за оба конца узды и связывает их вместе.

— И да будет тебе известно, Росси, он получил этот титул не потому, что ему нравился красный цвет.

Моё сердце начинает бешено трепыхаться, ударяясь о грудную клетку.

«Это правда?»

«Что я проливал кровь? Да».

«Но как много?»

«Как можно меньше; столько, сколько было необходимо».

Воспоминание о трупах двух эльфов в лесу возникает у меня перед глазами, которые начинают слезиться. Неужели я ожидала, что хозяин смертоносных птиц будет добрым?

«Поклянись мне, что не тронешь Данте».