Домашний учитель для чудовища
Шрифт:
Два недавних флотоводца — девочка и киборг — сидели рядом на мраморном бортике. Сохли на солнышке. У их ног чуть покачивались на воде следы недавней морской баталии — опрокинутые парусные кораблики. Прекрасные модели, настоящие парусники, как на иллюстрациях к историческим книгам!
Сандра подошла к ним, села рядом, хотела начать разговор. Но несносная Викки опять ее опередила:
— А мне скоро купят кошку! Настоящую! Живую! Земную! Я их в кино видела, вот! А вы кошек видели?
Сандра насмотрелась на кошек на три жизни вперед. Эти зверьки на Прозерпине прижились и расплодились. Люди их не трогали, потому
Но говорить об этом девочке, конечно, не стоило, поэтому Сандра ответила дипломатично:
— Приходилось видеть. А когда тебе ее купят?
— Теперь уже скоро! Я давно прошу, но папа говорил, что я маленькая, я ее затискаю и замучаю. Что я без-от-ветствен-ная, вот! Но это раньше было! А теперь я большая! Так что теперь уже скоро!
Викки соскользнула в воду и легко, как рыбка, поплыла вдоль бортика.
Сандра мельком глянула на сидящего рядом киборга. То ли сидящим он выглядел не таким огромным, потому что не нависал, то ли сказался инцидент за столом, но эта неуправляемая машина для убийств пугала ее уже не так сильно, как при первой встрече. А может быть, Сандра просто начала привыкать?
Киборг смотрел на плывущую Викки. Упорно так смотрел. Будь он человеком, Сандра бы решила, что он просто не хочет встречаться с ней взглядами. Но он же гард!.. Возможно, у него сейчас просто работает режим телохранителя? Хотя он же неуправляемый, какой режим… Или режимы все же остаются? Сбоит только подчинение приказам? Как же мало она знает о киборгах…
Кажется, или он действительно сейчас напряжен куда сильнее, чем пока между ними сидела Викки? Когда такие мышцы, попробуй тут угадай, напрягся он или это обычное для него состояние… Он словно бы чуть отодвинулся — или ей показалось? Нет, вроде бы действительно, хотя и почти незаметно.
Внезапно у нее вырвалось:
— Рэнди, ты боишься меня?
Сказал бы ей кто-нибудь еще вчера, что она задаст этот вопрос боевому гарду, да еще и шварцу, этакому живому танку! Вот уж он удивится… если умеет.
Киборг не удивился. Ответил мягко:
— Не вас. Боюсь не суметь. Не понять. Не научиться правильно. Отец сказал: мисс Леман научит тебя главному. Тому, что ты должен знать в этой жизни.
Научить главному в жизни! Ничего себе запросы у этих Браунов!
Слово «отец» он произнес легко и без запинки, хотя Сандра по опыту работы с неполными семьями или усыновителями знала, как трудно и долго обычно дети в подобных семьях привыкают называть так чужого им дядю. Впрочем, Рэнди не человек, он киборг, и об этом нельзя забывать. Для него слово «отец» — просто слово. Оно записано в строке обращений к хозяину и за ним не стоят никакие воспоминания, никакие эмоции. Программное обозначение — как приказали, так и называет…
Голос на переходе к длинной и явно мистеробрауновской конструкции почти не изменился, это хорошо. Значит, не транслирует запись, а именно что повторяет, пусть и чужое, но — сам. Старается сам проговаривать. Как ребенок. Это хорошо, это ценно. Четкий показатель активного желания впитывать новое и применять его на практике. Хотя бы эту стену ломать не придется, уже радует…
Гард меж тем продолжал:
— Отец сказал: учительница поможет тебе, мой мальчик, разобраться с тем, что тебе трудно понять.
Он вел
— А что тебе трудно понять, Рэнди?
И опять гард помедлил с ответом, то ли обдумывая вопрос, то ли составляя новые фразы из уже усвоенных слов:
— Трудное понятие «понарошку». Вчера были в саду. Викки сказала: «Это джунгли Иридии, они кишат чудовищами, мы будем на них охотиться». Я просканировал. Отрапортовал: «Агрессивные формы жизни не обнаружены». Викки сказала: «Это же понарошку!»
Сандра не позволила себе улыбнуться. Даже мысленно. Хотя взгляд киборга следовал за девочкой, как приклеенный, это все-таки был киборг, а кое-что про них Сандра уже знала, спасибо глобалнету! Ему вовсе не обязательно смотреть на человека в упор, чтобы его видеть. Ему вообще для этого не обязательно смотреть на человека, даже боковым зрением. Он же ходячий детектор лжи! Легкое изменение гормонального фона — и все, доверие утрачено, контакт потерян. Так что никаких негативных мыслей, никаких внутренних иронизирований и усмешечек — только внимание, только открытость и желание помочь. Словно при работе с эмпатами…
— Садовник резал ветки, — продолжал гард. — Викки сказала: «Джо, на том дереве сидит змеекраб!» Садовник взял ветку. Направил на дерево. Сказал: «Бабах! Змеекраб убит!» Викки сказала: «Какой ты меткий стрелок, Джо!» Я сказал: «На дереве не было змеекраба. Змеекраба нельзя убить веткой». Садовник сказал: «Это же понарошку!»
Стоп… Что это? Интонационная окрашенность? У киборга?..
Сейчас в голосе Рэнди определенно звучала обида, которую ему просто неоткуда было скопировать. Человеческая… нет, не просто человеческая, а детская такая обида. И это очень хорошо, что именно детская, потому что про киборгов мисс Леман знает только то, что успела краем глаза просмотреть в сети, а вот дети — совсем другое дело…
— Викки понимает. Садовник понимает. Отец понимает. Я не понимаю.
Другое дело, да? Ох, мисс Леман, нет ничего опаснее поспешных умозаключений.
«Понарошку»..
Понятие, знакомое любому малышу с ясельной группы. Как объяснить его тому, кто никогда в жизни не играл? Как объяснить это мальчику, знавшему только войну, только реальные боль и смерть — и объяснить так, чтобы дошло, чтобы он мог соотнести его со своим личным опытом? Боевым опытом… На примере фильмов, может быть? Он же наверняка смотрел здесь, в «Зеленых холмах», боевики. Там все палят друг в друга — однако при этом никто из актеров не гибнет…
Но Сандра не успела сказать ни слова: подплыла Викки, по лесенке вскарабкалась на бортик и сразу приказала:
— А теперь пойдем на поле для гольфа. Там смородина такая вкусная, у ограды!
Ну уж нет! Больше Сандра собой командовать не даст.
— Нет, Викки. Мы сейчас не пойдем на поле для гольфа. Тебе отец сбросил на комм расписание дня? Сейчас время занятий, и поэтому мы идем в учебный класс заниматься математикой. И никакой смородины!
***
Тем же вечером Сандра стала невольным (и никем не замеченным) свидетелем еще одного разговора, показавшегося ей не только крайне неприятным, но и весьма примечательным.