Доминант
Шрифт:
– Продолжай, что надо Госпоже.
На секунду предполагаю, что она хочет продолжения возникшего в душе, но тут же отбрасываю эту мысль. Хватаю полотенце и начинаю вытирать ей тщательно волосы, как это, видел, делают женщины.
– А теперь стул, кофе и фен.
– Да, Госпожа Наташа.
Через пятнадцать секунд кофейный аппарат заработал, делая кофе. Этим временем я бросаюсь со стулом в душевую и ставлю его перед Наташей. Сразу бегу за журнальным столиком, который приношу и ставлю перед Наташей. Через полторы минуты перед Наташей оказывается чашка
– Ну, - глядит она снизу на меня, - продолжай, продолжай.
– Конечно, Моя Госпожа.
Я лишь словом обмолвился в нашей переписке о вынашивании такой фантазий, причём так, что никто б не догадаться о границах и объеме её содержания, а Наташа устроила мне полное переживание её. И я ей очень за это благодарен…
Когда я уже почти заканчиваю, и больше для своего и её удовольствия расчёсываю ей волосы, она вдруг говорит:
– Поласкай-ка меня рукой там, - и слегка раздвигает ножки, прикрытые халатом, делая при этом глоток кофе.
– Да, Госпожа.
Пока я отправляю на места фен и расчёску, и приступаю к исполнению её приказа, она спокойно делает ещё один глоток кофе. Через четыре минуты мне начинает казаться, что она близка к оргазму, и я становлюсь ещё нежнее и внимательней, трогая её под халатом пальцем.
– Ты хорошо служишь, тебя можно наградить, правда? – говорит она приятным тоном, откинувшись бесстыдно на стуле, и медленно прикрывает и открывает глазки.
– Не знаю, Моя Госпожа.
Было видно, как разрывается Наташа между тем, что хочет говорить и ощущениями от моей руки у неё под халатом.
– Чтобы ты хотел получить в награду? – мурлыкает она, глядя на меня так, что у меня мурашки начинают носиться по спине.
– Это решать тебе, Моя Госпожа, - отвечаю я.
– А тебе, значит, решать, кому это решать? – и таким тоном!
Что я не угадал?!
– О, нет, Госпожа, я неправильно понят.
– Ты неправильно выражен, неправильно сидишь, неправильно смотришь и вообще никакой, чтобы быть понятым или нет, понял? Была б моя воля, я б сделала так, чтоб ты вообще был не замечаем. Ну, и какого у тебя дёрнулась рука? Я почти кончила. Или для тебя оргазм Госпожи не важен?
– Это самое важное для меня, Моя Госпожа.
– Я это слабо замечаю. Почему ты не стараешься?
– Я стараюсь, Моя Госпожа.
– Ты делаешь это плохо, старайся лучше! – смягчившись, говори она. И через мгновение, – ещё лучше! – в голосе появляется строгость.
– Ещё! Ещё! Ещё! Стоп! Убери руку.
Почему? Её последнее «ещё» было таким истомным, а её подлинное глубокое переживание подтверждалось для меня самым доказательным – моей эрекцией. Или она кончила? Может, чего-то не хватило до нормального оргазма и получился слабый?
– Плеть! А ведь ты мог сегодня получить награду. Ты мог бы трахнуть свою Госпожу, а теперь ты будешь наказан.
– Да, Госпожа.
У меня «кипит» мозг. Пытаюсь угадать, что сейчас произойдёт. Я уверен, что что-то хорошее, всё это наиграно, она придумала что-то приятное для
Бросаюсь в гостиную за плетью, а когда разверачиваюсь, не найдя её, чтобы вернуться в душевую, напарываюсь на входящую в комнату Наташу. Она приближается ко мне в распахнутом халате, а за ней по полу волочится плеть, удерживаемая ею опущенной расслабленной рукой. Я пячусь, неотрывно смотря на плеть.
– Ко всему прочему мне пришлось наклоняться за этим!
– говорит она, демонстрируя мне снейк.
Я смотрю на плеть и думаю: «Как ты появилась у неё в руке?»
Наташа скручивает её, как в предыдущий раз, но теперь оставляет максимум сантиметров сорок.
– Надень мне сапоги, - командует она.
– Да, Моя Госпожа.
Я тянусь за сапожком, который стоит прислонённым к дивану, на котором лежит весь наряд Наташи. Моему движению с ним навстречу она выставляет свою ножку. Через полминуты я уже застёгиваю молнию на втором – ничто не говорит, что она ожидает от меня сейчас какой-то эквилибристики в этом акте, наоборот, ощущается спешка.
– Встань, - командует она.
Я молча исполняю.
– Награда, - как-то по-королевски, но спокойно и задумчиво произносит она, наклонив медленно голову чуть-чуть вбок.
Но тут же резко выпрямляется и подходит ко мне вплотную.
За всё время, пока я её мыл, а потом высушивал и расчёсывал ей волосы, у меня эрекция случалась несколько раз, и теперь, как это часто у меня бывает после такого, я получил такую, которая грозила удерживаться очень долго, а оргазм становился трудно достижимым.
Это я потом пойму, насколько целенаправленно действовала она, и с какой бестолковостью за анализ цеплялся я.
Наташа специально попросила меня надеть ей сапоги на высоком каблуке, потому что в следующий момент, когда она приближается ко мне вплотную, мой член исчезает у неё чётко между ножек, и я ощущаю им тепло её губок. Она выдерживает так некоторое время, а следующим мгновением слегка отстраняется, и я ощущаю там её ручку.
– Награда, - повторила она, и с силой заносит мне по спине снейком.
В то время, когда я всем своим внимание прибываю на её опытной руке, пальцами которой она еле заметно то нажимает, то гладит самые чувствительные у меня там места, спину мне обжигает полоской солёной боли. И сразу я весь изготовляюсь превратиться в наслаждающееся существо, но…
Как правило, от боли физической я устремляюсь в область анализа, чем и избавляюсь от первой мгновенно, пока на мою защиту не приходят зародившиеся из-за физической боли, и начинающиеся носиться по всему моему телу гормоны счастья, на выработку и запуск которых моему организму и мозгу требуются всегда какие-то доли секунд; странно, однако, какой однородной и повторяющейся всегда приходит боль, но какое, всякий раз разного и необычного характера наслаждение сопровождает «приход» этих гормонов.