Домохозяйка
Шрифт:
Может быть, он шел вниз, споткнулся, упал, скатился по ступеням и лежит сейчас без сознания в луже крови у подножия лестницы? Потому что это единственное разумное объяснение происходящему.
Проходит еще тридцать минут, и я уже едва не схожу с ума. Горло саднит, кулаки красны от ударов по двери. Я вот-вот расплaчусь. Да где же Энди? Что происходит?!
И лишь когда я чувствую, что сейчас рехнусь, по другую сторону двери раздается голос:
— Нина?
— Энди! — вскрикиваю я. — Слава богу! Я тут
Долгое молчание по ту сторону двери. И затем:
— Да. Я слышал.
Не знаю даже, что на это сказать. Если он слышал меня, то почему не пришел, не выпустил? Но с этим я разберусь позже. Прежде надо убраться из этой клетки.
— Будь добр, открой дверь!
Опять долго молчание.
— Нет. Не сейчас.
Что-о?!
— Не понимаю, — выпаливаю я. — Почему ты не можешь выпустить меня? Потерял ключ?
— Нет.
— Тогда выпусти меня!
— Я же сказал — не сейчас.
Я вздрагиваю — так резко прозвучали два последних слова. Не понимаю. Что происходит? Почему он не выпускает меня с этого проклятого чердака?
Смотрю на разделяющую нас дверь. Снова пробую повернуть ручку, надеясь, что это какая-то шутка. Замок по-прежнему заперт.
— Энди, ты должен выпустить меня отсюда!
— Не говори мне, что я должен делать в собственном доме! — В его голосе присутствует какая-то необычная интонация, которой я раньше не слышала. — Прежде чем я тебя выпущу, тебе придется усвоить один урок.
Холодное, болезненное ощущение бежит по моему позвоночнику. Во время нашей помолвки Энди казался совершенно идеальным человеком — милым, романтичным, пригожим, богатым и добрым к Сесилии. Я искала и не могла найти в нем ни единого недостатка.
Ну вот, теперь нашла.
— Энди, — умоляю я. — Пожалуйста, выпусти меня отсюда! Не знаю, из-за чего ты так рассердился, но мы с этим разберемся. Просто открой дверь, и мы поговорим.
— Не думаю. — Его голос звучит ровно и спокойно — прямо противоположно тем чувствам, что бушуют сейчас во мне. — Единственный способ чему-либо научиться — это столкнуться с последствиями собственных поступков.
Я втягиваю в себя воздух.
— Энди, немедленно выпусти меня из этой грёбаной комнаты!
Я бью в дверь ногой, хотя какой толк от босой ступни? Я лишь ушибла пальцы. Жду, что сейчас замок щелкнет, открываясь, но ничего не происходит.
— Богом клянусь, Энди, — рычу я. — Выпусти меня отсюда! Выпусти. Меня. Отсюда!
— Ты вышла из себя, — замечает он. — Я вернусь, когда ты успокоишься.
А затем я слышу удаляющиеся шаги — он уходит.
— Энди! — воплю я. — Не смей уходить! Вернись! Вернись и выпусти меня к чертям собачьим отсюда! Энди, если ты меня сейчас же не выпустишь, я от тебя уйду! Выпусти! — Колочу
Но звук шагов становится все тише, пока не исчезает окончательно.
40
Шаг третий: Обнаружить, что твой муж настоящий изверг
Полночь. Прошло три часа.
Я колошматила в дверь и царапала древесину, пока не загнала массу заноз под ногти. Я кричала, пока не потеряла голос. Вообразила, что если Энди не выпустит меня, то, может, соседи услышат? Но через час я оставила надежду и на это.
И вот я сижу на койке в углу. Пружины вонзаются мне в ягодицы, и я наконец даю волю слезам. Не знаю, что мой муж планирует сделать со мной, но все мои мысли — о Сесилии, спящей в своей кроватке. Она наедине с этим психопатом. Что он сделает со мной? Что он сделает с ней?
Если я когда-нибудь выберусь отсюда, то схвачу Сеси и убегу от этого человека как можно дальше. Мне все равно, сколько у него денег. Мне все равно, что мы в законном браке. Я с ним не останусь.
— Нина?
Голос Энди. Я соскакиваю с кровати и лечу к двери.
— Энди! — хриплю я. Хрип — это все, что осталось от моего голоса.
— Ты потеряла голос, — констатирует он.
Не знаю, что на это ответить.
— Кричать не стоило, — продолжает он. — Помещения ниже чердака сработаны из звуконепроницаемых материалов. Так что никто тебя не услышит. Я мог бы устроить званый обед на первом этаже, и все равно никто тебя не услышал бы.
— Пожалуйста, выпусти меня, — скулю я.
Я сделаю все, что он потребует. Согласна на любые его условия, лишь бы он освободил меня. Само собой, как только дверь откроется, я немедленно уйду от него. И плевать мне, что в брачном договоре написано, что я ничего не получу, если брак распадется в течение первого года. Мне все равно, лишь бы убраться отсюда подобру-поздорову.
— Не волнуйся, Нина, — говорит он. — Я тебя выпущу. Обещаю.
Я выдыхаю.
— Но только не сейчас, — добавляет он. — Тебе необходимо познакомиться с последствиями своих поступков.
О каких последствиях речь? Каких моих поступков?
— Твои волосы. — Его голос наполняется отвращением. — Я не могу позволить своей жене расхаживать всюду, как неряха, с темными корнями.
Мои корни. Я не верю своим ушам — его возмутили корни моих волос! Это же какие-то ничтожные миллиметры!
— Я очень сожалею. Обещаю, сейчас же закажу время у парикмахера.
— Этого недостаточно.
Я прижимаюсь лбом к двери.
— Пойду в салон уже завтра утром. Обещаю!
По ту сторону двери слышен зевок.