Домовые
Шрифт:
— А на карте его нет! И быть даже не может, потому что оно под землей, — отвечал Коська. — Гляди, я нарисовал. Мы над самым Пресноводьем ходим и того не знаем. А оно — на глубине.
— Да ты свихнулся! — воскликнул пораженный догадкой Афоня. — Тебя к бабкам вести нужно, лечить! Надо же, додумался — Пресноводье у него на глубине! Этак и я тебе скажу, что Пресноводье — наверху, на высоте! Потому что оттуда дождь идет, а дождь — пресный!
— На высоте? — Коська задрал голову. — А точно! Только, дядя Афоня, как же мы оттуда
— Свалились!!! — зарычал разъяренный Афоня. — И так тошно, а тут еще ты с ума сплываешь! Уклейка, поесть ничего не найдется?
— Да все уж подъели… — растерянно ответила Уклейка. — Ты верши не проверял?
— Пусто! А консервы?
— Кончились.
— Где же этого твоего женишка ненаглядного водяные змеи носят?
— Ты моего жениха, дядя Афоня, не тронь! — Уклейка поджалась и выставила острые коготки. — Я за него так тебя исполосую — потом бабка по чешуйке собирать да склеивать будет!
— Пошла, пошла, нечего! — отмахнулся от нее Афоня. — А ты бы, Коська, сказал дружку — пусть хоть мороженой рыбы притащит!
— Он и так только и знает, что рыбу нам тащит, — буркнул Коська. — А нам и отблагодарить нечем! Водяные, называется! Озерные хозяева! Раньше могли за услугу пудовой рыбиной отдарить, теперь — побираемся! Бабы витрины бьют, всякую дрянь с них хватают! Знаешь, почему все это?
— Потому что дураки! — сразу выпалил Афоня. — Это Панкрат всех с толку сбил — сплыв ему, декларация ему, демелиорация ему! А мы и поверили! Знаешь, что про него говорят? Что он с солеными водяными спелся! Что они его еще раньше прикормили, подкупили, что все это было заранее придумано, что даже декларацию ему из Океана прислали, а он только переписал своей лапой!
— И не лень тебе сплетни собирать, дядя Афоня?
— Сплетни? Передохнем тут с голоду — это уже не сплетни!
— Ты чего глотку дерешь, сосед? — раздался знакомый прокуренный голос.
Из воды неторопливо выходил Янка, держа в тощей лапе хвостатый узелок.
— Вот, навестить решил, гостинца принес, развязывай, Уклейка. Как вы тут? Обустроились?
— Обустроились! — взревел Афоня и вдруг стал тереть грязным кулаком глаза. Коська с Уклейкой переглянулись — водяной плакал настоящими слезами. Возможнл, даже солеными.
— Обустроились, как же! — выкрикивал он. — Антип никак бок не залечит, Панкрат его в драке помял, ребро сломал, не иначе! Этот вот — с ума сплыл, за исторической родиной гоняется! У меня от консервов изжога! Давлюсь, а ем, больше-то нечего! И ты еще с дурацкими вопросами!
— Ишь ты… — Янка покрутил своим аккуратным пятачком. — Надо же…
— Садись, дядя Янка, — по-взрослому печально сказала Уклейка. — Будь гостем. Мы зато костер разводить выучились.
— Да, это — достижение, — сказал Янка, и не понять было — похвалил или съязвил.
При Афониных
— Ты, сосед?
— Я.
— Соскучился, что ли, старый пакостник? — недружелюбно спросил Антип.
— Выходит, что соскучился.
Антип подошел, уселся с ним рядом и облапил за плечи.
— Худо дело, сосед.
— Да уж вижу.
— Жрать нечего.
— Кабы знал бы — больше бы приволок.
— Вы, черти, хитрые — придумай что-нибудь!
— А чего тут придумаешь…
Уклейка развернула узелок — там оказались два карпа из рыбного пруда. Хорошие, толстые карпы, но если на едока по половине — только аппетит раздразнить.
Тут сверху раздался свист, это Родриго, шагая по мосту, подавал о себе весть.
— Уж не знаю, съедобно это вам или как, — сказал он, подходя к кострищу. — Совсем я в трубу вылетел, а стипендию еще на карточку не перечислили. Вот, хлеб, белый и черный.
— Ешь, сосед, — видя, что Антип наливается тяжким возмущением, поспешил посоветовать Янка. — Мало ли, что водяные отродясь печева не пробовали. Теперь время такое — не то что печево, а даже и молоко пить станешь с голодухи.
— Вам, чертям, проще, вы и ягоду, и грибы в лесу берете, — проворчал Афоня. — А у меня изжога… Если всю жизнь свеженькой рыбкой и раками питаться — это ж каково потом брюхо переучивать?
— Да нет у тебя больше брюха, — с сожалением заметил Янка. — Ты, гляжу, совсем помолодел…
— Тьфу! — буркнул Антип. — Срам смотреть! Что же это за водяной без брюха?..
Компания у костра затосковала.
— Пойду я, — сказала вдруг Уклейка. — Бабы витрину присмотрели, в ней много всякого добра. Далеко от берега, правда, а попробовать надо. Авось и успеем удрать. Меня в долю берут.
— Сиди! — Родриго припечатал ее рукой по плечу. — Я пойду.
— Куда? — спросил Антип.
— На рынок… — Родриго задумался и вдруг со знанием дела пощупал Афонин бицепс. — Дядя Афоня, а ты бы мог дверь плечом высадить?
— Невелика наука, — ответил за Афоню Антип. — Ты чего еще выдумал?
— Там рыбный павильон есть, он крайний, стоит почти что на берегу. И всякие киоски. Если взломать — много консервов взять можно… и рыбы мороженой…
— Много — это сколько? — спросил разумный Янка.
— Сколько унесем.
— А далеко ли от берега?
Родриго задумался.
— Там вообще-то два берега, один — речной, он подальше, а другой — городского канала, правда, он в этом месте не каналом, а как-то иначе называется. Этот — чуть ли не у самого входа, только трамвайные рельсы перебежать.
— Дверь, говоришь, взломать? — Янка усмехнулся. — Не валяй дурака, парень. Дверь я беру на себя.
— Ты с нами пойдешь, сосед? — спросил Антип.
— А куда ж я денусь? Это же пакость все-таки. Стало быть, по моему ведомству.