Домовые
Шрифт:
— Вот, казалось бы, что может быть глупее ванны? — рассуждал он, показывая этот действительно непонятный для водяных предмет. — Этих ванн тут — не счесть, и все их видели, и все мимо прошли, а я догадался! Берешь два ведерка пресной воды, одно — из-за окошка, смешиваешь…
Он поболтал в воде перепончатой лапой и шагнул в ванну. Затем лег лицом вниз и стал дышать. У него уже получалось неплохо, дышал долго, Уклейка с Коськой успели соскучиться.
— Вот и все, очень просто, — произнес Перфил, вставая на четвереньки. — Потом буду
— Сам-то ты, дядя Перфил, два часа смешанной дышать можешь? — спросил Коська.
— Нет, пока еще не могу, — честно ответил Перфил. — Но учусь! Потому что я подписал контракт.
— Кон-тракт? — повторила Уклейка. Столько незнакомых слов вошло в жизнь, что она от них прямо шалела. Это были те слова, которыми пользуются заморские женихи, и водяница не хотела выглядеть простушкой из захолустья. Пусть даже себе другого присмотрела, а все-таки…
— Да вот, на днях договорился на понтоне с агентом, контракт оформил, он дал подъемные, четыре ящика консервов, теперь нужно срочно готовиться к переплыву.
— Куда же ты собрался, дядя Перфил?
— А на Галапагосские острова завербовался рыбу ловить.
— Это где же?
— А сам не знаю, где-то посреди Океана. Так что срочно учимся дышать. Тут ведь все равно не жизнь! А научимся дышать — так нам всюду в Океане местечко найдется.
— Ты же там пресной воды вообще никогда больше не увидишь! — ужаснулся Коська.
— Ну и что? Были пресноводные, станем соленые! — бодро отвечал водяной. — Рыба ищет, где глубже, а водяной — где рыба. Тут ведь скоро зубы на полку впору будет класть, рыбка-то гибнет.
— А акулы?!
— Какие акулы? — Перфил заозирался. — Нет там никаких акул! Ты смотри, при жене только не брякни! Нечего бабу с толку сбивать!
Он вылез из ванны и зашлепал по комнатам — убедиться, что жена не слышала странного разговора.
— А может, там и нет никаких акул? — спросила Уклейка.
— Есть! — рявкнул Коська. — Я в книжке читал. Как пасть разинут — так вроде этой ванны, целиком всех заглатывают.
— Как же там соленые водяные-то живут?
— Не знаю!
— Ф-фу, пронесло, — сказал, заглянув в ванную, Перфил. — Поплыла за продовольствием. Вот тоже морока — я думал, поселимся мы тут, утром сунешь пятерню за окно, а в пятерне тут же тебе и рыбешка. Ага, разогнался… Вся рыба тут кверху пузом поплыла.
— От соленой воды, я же говорил! — воскликнул Коська.
— Никакая не соленая вода, а на железной дороге, на том берегу, где порт, вагоны с какими-то мешками стояли, в мешках — белый порошок, вот их размыло и рыба потравилась, — объяснил Перфил. — Далась тебе эта соленая вода! Ты
— Дядя Перфил, а где ты пресную-то воду берешь? — вдруг спросила Уклейка.
— Как это — где? Да из крана же! — и водяной показал, как именно он это делает.
— А где возьмешь, когда в кране кончится?
Перфил задумался.
— Не должна кончиться, — помотав башкой, сказал он. — Кран старый, надежный, водопровод в прежнее время строили, вода в нем будет всегда.
— А в самом деле, откуда в кране пресная вода берется? — Коська даже приоткрыл рот, как будто это помогало размышлениям. — Может, где-то есть подземные ключи?
— Про это и я слыхал — будто под землей озера имеются с хорошей водой. Да только кто туда за ними полезет? Раньше мелиораторы знаешь что делали? Бурили ар-те-зи-анс-кие скважины! — гордый, что может выговорить заморское слово, сообщил Перфил. — Прямо из тех озер вода наверх шла. Но как они это делали, мы уже не узнаем никогда…
— Так это же и есть Пресноводье! — завопил Коська.
— Какое тебе Пресноводье? — удивился Перфил, впервые услышавший изобретенное Коськой слово.
— Наша историческая родина! Вон она где! Вот почему ее на картах нет! На картах же — поверхность, а нам нужно вглубь!
Новый удивительный мир возник в Коськиной голове и тут же стал обрастать подробностями. Гигантские пещеры, прекрасно обустроенные, с нишами, со ступенчатыми спусками к воде; садки, в которые плескались не знающие солнечного света белые рыбины; ажурные мосты над озерами и протоками; вот только не знал еще Коська, чем эти пещеры освещаются, но вспомнил, как Родриго учил его разжигать костер, — и тут же по берегам подземных озер вспыхнули огни и осветили хорошеньких водяниц, качавшихся на ветвях белых, низко склонившихся над озерами, деревьев…
Интересно, что прежний мир, с дубом, лешим и следами невиданных зверей вдруг куда-то из головы подевался. И то — совместить эти два мира ни у кого бы не получилось, не только у Коськи. Вот один и растаял.
— Ну тебя, и с твоей исторической родиной вместе… Антипу кланяйся, Афоне тоже. Передай — как соберусь в дорогу, попрощаться приплыву. Эх…
Он махнул лапой и полез обратно в ванну.
— Что — эх? — спросила Уклейка.
— Эх — все равно ведь уплываю, так что — пропади оно все пропадом…
Перфил лег на пузо и стал громко, с бульканьем дышать.
— Дезертир несчастный! Пошли отсюда, — велел Коська сестренке. — Ну его к акулам…
— Типун тебе на язык! — огрызнулась сестренка. — Значит, кто не хочет с тобой искать Пресноводье — того уже и к акулам? Ты как знаешь, а я под землю не полезу!
Они вышли на лестничную клетку.
— Все-таки мелиораторы хорошие дома строили, — заметила Уклейка. — Вот бы его переволочь туда, где есть пресная водица, и жить всем вместе…