Домой на Рождество

Тейлор Келли

Мы проскользнули в холл отеля.

– Да все путем, – солгала я и глазом не моргнула. Мне, честно говоря, даже прямо стоять было очень трудно. И в глазах двоилось. В баре, например, играли на фортепьяно ровно два аккуратных пианиста, а слева от меня ровно две хорошенькие хостессы подметали лестницу. – Ну это, извиняюсь… – Я с трудом составляла слова в фразы, язык не слушался. Да и как разобрать, кто из этих двоящихся рядом портье настоящий? – Как мне попасть на вечеринку мистера Доулза?

Портье отсканировал меня, начиная с каблуков и заканчивая макушкой, и оценивающе

повел левой бровью.

– Прошу вас, мадам. Вам нужен зал Альберта.

Он небрежно указал мне, в каком направлении идти, потом улыбнулся женщине с благородной сединой в волосах. На ней был персикового цвета костюм, а на шее поблескивала нитка вроде бы даже настоящего жемчуга.

– Добро пожаловать, мадам, чем могу вам помочь?

Нужное помещение мы нашли быстро. Приятели Айдена (а я их хорошо знала) зависали около входа в зал, оживленно болтая, в руках они держали бокалы с шампанским. Один из них, Пит, взглянул на меня и, кажется, даже меня узнал. Но виду не подал. За ними начиналась красивая комната, убранная в кремово-золотых тонах, а с потолка свисала сияющая тысячей огней люстра. Всю стену занимало чудовищных размеров окно.

– Пошли уже, – сказала я Лиззи, заходя в зал Альберта. – Это, давай его, Айдена то есть, найдем…

Подруга улыбнулась: столь плохо я владела сейчас речью. А я могла поклясться, что она жалела, что разрешила мне прийти сюда и попытаться устроить сцену своему бывшему. Но мне уже было плевать. Я продиралась сквозь толпу, останавливаясь лишь затем, чтобы взять с серебряного подноса бокал шампанского и опустошить его. Я искала Айдена.

– Бет, – прошептала Лиззи мне на ухо, – и что ты собираешься делать дальше?

Я оглянулась:

– О, Лиз, не волнуйся, я, это, знаю, что делаю…

– Да я и не сомневаюсь, что ты знаешь…

– Лиз, мне правда хотелось бы не сомневаться…

Кто-то постучал вилкой о край бокала, привлекая общее внимание.

– Леди и джентльмены! Прошу минутку вашего внимания!

Я прокралась к сцене и наконец заметила Айдена в темно-сером костюме, белой рубашке и темно-бордовом галстуке. В руке он держал микрофон. Волосы аккуратно причесаны, мой бывший был чисто выбрит, выглядел невозможно счастливым. Слева от него стояли его родители, оба лучились от радости – я узнала их по фотографии, которую он держал на рабочем столе. Рядом с ними стояли две светловолосые женщины, видимо, сестры Айдена, и высокий лысеющий мужчина – старший брат Айдена, Адам. Справа от Айдена разместились два старичка – вероятно, бабушка и дедушка. Старушка была в платье с цветочным принтом и очень удобных серых мокасинах. На ее спутнике был коричневый костюм, а в руке старичок держал трость. И все это большое семейство улыбалось. Прямо идеальная картинка для какого-нибудь журнала, честное слово.

– Итак, леди и джентльмены, я счастлив и польщен, что столь многие из вас нашли сегодня вечером возможность собраться здесь по моей просьбе.

Мужчина рядом со мной подал ему знак, указывая на меня, и мне захотелось врезать ему кулаком. Но Айден не заметил ни его знака, ни моего раздражения.

– Как многие из вас уже знают, –

продолжил он, ликуя от того, что оказался в центре всеобщего внимания, – этого вечера я ждал очень долго, готовился к нему в атмосфере полной секретности по многим причинам…

– Ни фига себе… – я прошептала Лиззи, не в силах сдержать возмущения.

– Но перед тем, как мы перейдем к основной части вечера, я хочу вам кое-кого представить…

Я своими глазами увидела женщину, ради которой Айден бросил меня.

– Мама, папа, бабуля, дед, друзья, вот та, кого вы могли бы так никогда и не увидеть. Знакомьтесь, это Фэй!

Я не могла оторвать взгляд от сцены: к Айдену подошла блондинка, ее серебристое платье переливалось в лучах софитов. Когда они с Айденом посмотрели друг на друга, улыбки осветили их лица, а я почувствовала, будто меня тяжело ранили, прямо у всех на виду. Но вместо того, чтобы осесть в шоке, я почему-то двинулась вперед, к сцене.

– А ну с дороги! – Я шла, расталкивая окружающих и не обращая внимания на то, что делаю им больно. – Да посторонитесь же вы!

К тому моменту, как я добралась до середины зала, Фэй приблизилась к Айдену и встала рядом с ним. Я в ужасе смотрела, как он обнял ее, и, придерживая неудобную узкую юбку, тоже вскарабкалась на сцену. Краем глаза я могла видеть одну из сестер Айдена, которая, тоже заметив меня, видимо, поняла, что сейчас произойдет. Но я была слишком пьяна, чтобы оценить всю гамму эмоций на ее лице.

– Извините, – я слегка толкнула отца Айдена, расчищая себе путь. – Я случайно, – добавила я, когда он нахмурился. Айден по-прежнему обнимал Фэй за бедро, а подбородком касался ее великолепных светлых волос.

– А теперь я скажу! – И я вырвала микрофон из рук Айдена, пока тот, опешив, соображал, что же такое происходит. Я прошла через сцену и встала возле бабушки Айдена. – Я хочу сказать несколько слов.

В зале возникло оживление: несколько человек скривились и зажали уши руками. Их лица качались перед моими мутными глазами, словно одна хищная морда.

– Сегодня очень счастливый день! – начала я. – Такой счастливый, что я сама таких и не помню. Но правда в том, – я набрала воздуха в грудь, словно священник, готовящийся произнести самую главную проповедь в его жизни, – что счастье это не настоящее. Люди, вас обманули! – Я заметила ободряющий взгляд незнакомой женщины из первого ряда. Ей явно было по душе то, что я говорю, однако от удивления она открыла рот, и ее челюсть почти касалась нитки прекрасного жемчуга, лежащей на ее не менее прекрасной груди. – А вот я, Бет Принс, сейчас расскажу вам правду…

– Бет! – Айден неожиданно оказался рядом со мной, он побледнел, тянулся за микрофоном. – Бет, прошу тебя, остановись…

Я увернулась от него, отталкивая его руку.

– Это ты остановись, – сказала я громко в микрофон, – прекрати всем врать. Прекрати казаться таким милым.

– Бет, ну пожалуйста… я могу все объяснить. Мы здесь для того, чтобы…

– Тихо! – Я приложила палец к его губам. – Замолчи!

На лице у него появилось выражение обескураженности. А я между тем продолжила: