Домой на Рождество

Тейлор Келли

– Потому что я неудачница.

Слово «неудачница» Бет произнесла смазанно, я старался не улыбнуться, понимая, что она, вероятно, сильно пьяна.

– Нет, Бет, это не так.

– Так, так.

– Но почему ты так о себе говоришь?

Она подтянула колени к подбородку.

– Да потому что я сорвала вечеринку по случаю дня рождения одного очень милого девяностолетнего старичка, выставив себя полной дурой.

Я ухмыльнулся: определенно сегодня был особенный вечер для жителей Брайтона, которые решили

разобраться в своей жизни.

– Я уверен, что все было иначе, не так ужасно.

– Все было ужасно. – Губы Бет задрожали, и маленькая слезинка скатилась по щеке.

– Эй, – я потрепал ее по плечу, – да я точно знаю, что все было не так плохо, как ты говоришь.

– Было еще хуже.

– Но вот ты, например, не плюнула устрицей в декольте подружки во время ужина.

Она нахмурилась, перестав плакать, и пыталась, все еще пьяная, понять, что я только что сказал.

– Мэтт, ты просто говоришь это, чтобы мне стало легче.

– Я говорю правду.

Бет засмеялась:

– Так это же просто концертный номер, люди деньги будут платить, чтобы увидеть такое.

– А вместо этого они платят за дорогущее красное вино. – Я показал ей следы от вина на своей рубашке. – Теперь ничем не отмоется…

– Эй, – глаза у нее зажглись, – ты сейчас как Мистер Оранжевый из «Бешеных псов». Сегодня в городе какие-то костюмированные вечеринки?

– К сожалению, ни одной. – Я приобнял Бет, чтобы она успокоилась и больше не плакала.

– А знаешь что, Мэтт?

– Не знаю.

– Завтра первым делом пойду в салон красоты, чтобы мне там волосы привели в порядок. И эксфолиантом отскребу себя дочиста, чтобы весь этот загар исчез наконец…

– Ну да, а то ты слегка терракотового оттенка, – я засмеялся. – Я даже удивлен, почему дизайнер Лоренс Ллевелин-Боуэн не сделал тебя своей моделью и не расписал твоим портретом какую-нибудь стену.

– Стену? – улыбнулась Бет. – Да ты дитя девяностых, Мэтт, бьюсь об заклад, что у тебя в ванной на кафеле рыбки по трафарету нарисованы.

– Ты рыбок не трогай, у меня на кафеле, кроме них, и дельфинчики есть! Но мне надо держать их подальше от тунца, который косяком идет по моему потолку в ванной…

Бет уже улыбалась от уха до уха. Я все еще обнимал ее и, признаться, не хотел убирать руку с плеча Бет. И когда она положила голову мне на грудь, никто из нас ничего не говорил пару секунд. Чайка, пронзительно крича, сделала над нами несколько кругов и улетела прочь.

– Мэтт, ты когда-нибудь думал о том, чтобы начать все заново?

– Да вот практически сегодня вечером и думал, и пытался осуществить…

– А что случилось? – Она зевнула, прикрывая рот ладонью. – Ты в кого-то плюнул устрицей?

– Долгая история. Я пошел поужинать со своей бывшей, считая, что мы можем снова сойтись. Только вот события пошли не по тому плану,

который я держал в голове. Честно говоря, они пошли так сильно не по плану, что, кажется, у провидения был заготовлен для меня какой-то свой совершенно иезуитский план, о котором я вообще ничего не знал.

Бет закрыла глаза, ее очень длинные ресницы касались кончиками щек. По глубокому дыханию и тому, как моя новая знакомая расслабилась, я понял, что она уснула.

– Спи, – прошептал я, прижавшись щекой к ее макушке и глядя на далекое море. – Подреми чуть-чуть, а потом я вызову тебе такси. Сладких снов, дорогая Бет…

Глава 17

Бет

Лиззи присела на край моей кровати, протянула чашку с кофе, и тут я вспомнила – смутно, – что со мной произошло вчера: я вошла в двери «Гранд-отеля», люди на меня почему-то таращились, пока я стояла на сцене, а потом я вспомнила, как Мэтт нежно обнял меня и его рука была в моей руке, когда мы оба вошли в нашу с Лиззи квартиру…

– Бог ты мой! – воскликнула я, переворачиваясь в постели и подтягивая одеяло к груди. – Лиззи, скажи мне как на духу, я вчера обнималась и целовалась со своим будущим боссом?

Подруга покачала головой:

– Ты находилась не в том состоянии, чтобы даже свою руку поцеловать, не говоря уже об этом мужчине. Никогда в жизни не видела тебя такой пьяной. – Лиззи изогнула бровь. – Да и унитаз наш, похоже, тебя такой не помнит.

Я съежилась, все как-то затряслось в голове, а мозг, казалось, хотел сбежать через уши.

– Лиз, прости, но я ведь… я хотя бы не промахнулась? Я имею в виду унитаз.

– Нет. Он был третьим по счету за ванной и линолеумом в прихожей. И перед тем как посетить ванную комнату, ты поделилась содержимым своего желудка с кухонной раковиной, Бет. Будешь мыть раковину, не забудь найти в ней наши чайные блюдца, они тоже попали под раздачу…

К горлу снова подкатило, и я опрокинулась в ведро, которое Лиззи заботливо поставила рядом с моей кроватью.

– Фу ты! – Она убрала расплескавшуюся по одеялу кружку с кофе. – Бет, ты вознамерилась весь дом разнести? Я безумно рада, что мы с тобой живем вместе, что ты у меня есть, но, подруга, пообещай мне, что не возьмешь в привычку так напиваться…

Я вытерла губы какой-то черной скомканной салфеткой, легла и зарылась лицом в подушку.

– Лиз, я никогда больше так не напьюсь. Откажусь от алкоголя навсегда. Уйду в женский монастырь и проведу остаток жизни, не произнося ни слова. – Я замолчала, перед моими глазами возник образ старой женщины, ее лицо. Взбив подушку, я приподнялась на ней и посмотрела на Лиззи: – Что я натворила прошлой ночью?

– Вряд ли ты захочешь узнать подробности.

– Так плохо?

– Хуже, чем плохо.