Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)
Шрифт:
Наконецъ Донъ-Кихотъ умеръ, исполнивъ послдній христіанскій долгъ и пославъ не одно проклятіе рыцарскимъ книгамъ. Нотаріусъ говорилъ, что онъ не читалъ ни въ одной рыцарской книг, чтобы какой-нибудь странствующій рыцарь умеръ на постели такой тихо христіанскою смертью, какъ Донъ-Кихотъ, отошедшій въ вчность среди неподкупныхъ рыданій всхъ
Таковъ былъ конецъ знаменитаго рыцаря Донъ-Кихота Ламанчскаго. Сидъ Гамедъ-Бененгели не упоминаетъ о мст рожденія его, вроятно съ намреніемъ заставить вс города и мстечки Ламанча спорить о высокой чести быть его родиной, подобно тому, какъ семь городовъ оспаривали одинъ у другаго честь быть родиной Гомера. Умолчимъ о рыданіяхъ Санчо, племянницы и экономки; пройдемъ молчаніемъ и своеобразныя эпитафіи, сочиненныя къ гробу Донъ-Кихота, упомянемъ только объ одной, написанной Самсономъ Карраско; вотъ она:
«Здсь лежитъ прахъ безстрашнаго гидальго, котораго не могла ужаснуть сама смерть, раскрывая предъ нимъ двери гроба. Не страшась никого въ этомъ мір, который ему суждено было удивить и ужаснуть, онъ жилъ какъ безумецъ, и умеръ какъ мудрецъ».
— Здсь мудрый Сидъ-Гамедъ Бененгели положилъ свое перо и воскликнулъ, обращаясь въ нему: О перо мое, хорошо или дурно очиненное, — не знаю — отнын станешь висть ты на этой мдной проволок, и проживешь на ней многіе и многіе вки, если только не сниметъ и не осквернитъ тебя какой-нибудь бездарный историкъ. Но прежде чмъ онъ прикоснется въ теб, ты скажи ему:
«Остановись, остановись, измнникъ! да не
Да, для меня одного родился Донъ-Кихотъ, какъ я для него.
Онъ умлъ дйствовать, а я — писать. Мы составляемъ съ нимъ одно тло и одну нераздльную душу, на перекоръ какому-то самозванному тордегиласскому историку, который дерзнулъ или дерзнетъ писать своимъ грубымъ, дурно очиненнымъ страусовымъ перомъ похожденія моего славнаго рыцаря. Эта тяжесть не по его плечамъ, эта работа не для его тяжелаго ума, и если ты когда-нибудь встртишь его, скажи ему, пусть не тревожитъ онъ усталыхъ и уже тлющихъ костей Донъ-Кихота; пусть не ведетъ онъ его, на перекоръ самой смерти въ старую Кастилію, [32] вызывая его изъ могилы, гд онъ лежитъ вытянутымъ во весь ростъ, не имя возможности совершить уже третій выздъ. Чтобы осмять вс вызды странствующихъ рыцарей, довольно и тхъ двухъ, которые онъ совершилъ на удивленіе и удовольствіе всмъ — до кого достигла всть о немъ въ близкихъ и далекихъ краяхъ. Сдлавши это, ты исполнишь христіанскій свой долгъ, подашь благой совтъ желающему теб зла, а я — я буду счастливъ и гордъ, считая себя первымъ писателемъ, собравшимъ отъ своихъ писаній вс т плоды, которыхъ онъ ожидалъ. Единымъ моимъ желаніемъ было предать всеобщему посмянію сумазбродно лживыя рыцарскія книги, и, пораженныя на смерть истинной исторіей моего Донъ-Кихота, он тащатся уже пошатываясь и скоро падутъ и во вки не подымутся. — Прощай!
32
Авеланеда общалъ описать въ третьей части похожденія Донъ-Кихота въ старой Кастиліи.
КОНЕЦЪ.