Дорога без тебя

Эдриан Лина

Напоминаю себе, как я пришла к такому своему решению — мстить. Потому что не готова была опять начинать с нуля отстраивать свою разрушенную жизнь. Уходить, поджав хвост. Я хотела, чтобы он прочувствовал хотя бы немного того адского пламени, которое заставил вкусить меня. Чтобы хоть кто-то показал ему, что он не золотой мальчик, который может делать что угодно. Найдется кто-то сильнее, влиятельнее. Я просто хотела… оставить в его жизни след хотя бы приблизительно равный тому, что он оставил в моей.

Тимур Старцев. Ты как яд, которым я отравлена. Ты

как проклятие замедленного действия. Ты как безумие. Наваждение. И, кажется, от тебя нет спасения. Но если я захлебнусь в этом пекле чувств, то не одна.

Не одна.

На следующее утро я встаю раньше Смолянова. Спала ужасно, просыпаясь каждый час. С каким-то затаенным изумлением смотрю на спящего мужчину. Удивительно, что за все это время он даже не сделал попыток сблизиться. Кажется, я его не интересовала как женщина. Меня это не задевало, скорее, я была лишь рада. Несмотря на всю привлекательность Смолянова, рядом с ним я себя всегда чувствовала настороже, в ожидании чего-то, поэтому ни о каких романтических или сексуальных мыслях речи даже не шло. Я лишь поражалась, что Смолянов не стал использовать меня как пешку. Он явно ненавидел Старцева и столько раз говорил, что Тимур ко мне неравнодушен. Переспать со мной на зло — отличная месть. Но Смолянов не сделал ни попытки. Благородство это с его стороны или какой-то продуманный план?

А может быть, он знал, что это Тимур действительно не посмотрит на меня после подобного. Почему-то мне казалось именно так. Слишком уж он был гордым и властным собственником. Денис не имел к Старцеву никакого отношения, а Смолянов — это личное. Это человек, которого он не переваривает, ненавидит. А Тимур меня слишком хорошо читал, и если бы у нас действительно было что-то с его врагом, он бы понял. Я в этом уверена.

Часы показывали шесть утра, и я решила сделать то, что мне было несвойственно — побегать. Не знала, чем еще себя занять в такую рань. А еще… мечтала очистить разум от надоедающих мыслей. Слышала, что бег очень хорошо помогает перестать думать о том, о чем не хочешь.

Бегун из меня был такой себе, поэтому я останавливалась каждые триста метров, чтобы перевести дыхание, но упрямо продолжала бежать вдоль Катуни по извилистой тропинке все дальше и дальше от нашего домика.

В какой-то момент, выдохшись окончательно, села на поваленное дерево, склонив голову к коленям.

— Неожиданно, — раздался резкий голос рядом.

Я вздрогнула, поднимая взгляд.

Передо мной в спортивном костюме, с раскрасневшимися щеками стоял Аркадий Смолянов. Судя по его внешнему виду, он тоже в этот ранний час бегал.

Что ж, для своего возраста он действительно выглядел достаточно подтянуто и ухоженно. Видимо, активно за собой следил.

— Утренняя пробежка — хорошее начало дня, не так ли? — криво усмехнулась я.

Мужчина ничего не ответил, лишь продолжил еще более внимательно меня разглядывать, как будто нарочно упрямым взглядом пытаясь вызвать во мне дискомфорт. Я поежилась, обнимая себя за плечи, и выше вскинула подбородок.

—

Знаешь легенду про керинейскую лань? — неожиданно прозвучал голос Аркадия. Он сделал уверенный шаг вперед и сел рядом.

— Нет, — тихо ответила.

— Керинейская лань с золотыми рогами и медными ногами была неутомимой в беге. Ее называли “Золотая лань”. Они никогда не знала усталости и могла в быстроте поспорить с горным ветром, — зазвучал ровный и спокойный голос. — Геракл должен был ее поймать и доставить живой. Он год преследовал ее, но так и не смог поймать, — с усмешкой сказал Аркадий. — Лань была любимицей Артемиды, и Геракл боялся ее разгневать. Но в итоге, чтобы поймать лань, выстрелил ей в ногу.

Я, затаившись, смотрю на профиль Смолянова. Он, в свою очередь, куда-то вдаль.

— Зачем вы мне это рассказываете?

Он резко повернулся, встретившись со мной взглядом.

— Напомнила ты мне эту лань, — усмешка, от которой что-то внутри едко сжимается.

Хочу ли я знать ответ на этот вопрос? Не уверена. Но все же спрашиваю.

— Почему?

— Он не может остановиться в попытках тебя поймать. А ты в попытках убежать, — схватив меня за подбородок, резко проговорил он.

Я непонимающе нахмурилась.

— Ваш сын?

— Причем тут мой сын? Старцев, конечно, — рука сильнее сжимается на челюсти, причиняя боль. — Запомни, деточка. Я знаю о нем все. Абсолютно. Два года назад я помог ему от тебя избавиться. Но ты настырная, вернулась, — зло, яростно звучит его голос. — Мой сын, как малолетний болван, все пытается, как в детстве что-то кому-то доказать, насолить, поиграть в чужие игрушки. Но запомни, Старцев не разведется с моей дочкой. Никогда. Я не дам. Готова быть простой шлюхой для него?

— Отпустите, — прерывисто выдавила, пытаясь дернуть головой.

Смолянов, наконец, убрал руку. Там, где только что были его пальцы, все ныло.

— Я не претендую на Старцева, — вздернула подбородок, упрямо не отводя взгляда.

— А на кого претендуешь? На моего сына, что ли? — со смешком ответил он.

— А это не ваше дело.

Он резко подался вперед, так, что я непроизвольно отшатнулась.

— Глупая-глупая лань. Запомни, деточка, лань может только убегать, но никак не бороться. В этой жизни все происходит так, как хочу я. Деньги и власть, знаешь ли, все решают. — Он резко встал. — Я бы посоветовал тебе исчезнуть из жизни моей семьи. Как можно быстрее. А то мне может надоесть твое присутствие, и тогда придется помочь тебе исчезнуть.

— Вы мне угрожаете?

— Предупреждаю, деточка. Всего лишь предупреждаю.

И после этой резко брошенной фразы, Смолянов развернулся и, насвистывая, пошел прочь. Я шокировано смотрела ему вслед, совершенно не понимая, что сейчас произошло. Случившееся было слишком неожиданным, непонятным. Его слова… я прокручивала их раз за разом в голове, и всё равно не верила в то, что услышала.

“Напомнила ты мне эту лань”.

“Он не может остановиться в попытках тебя поймать. А ты в попытках убежать”.