Дорога к Зверю
Шрифт:
– Нюра. А ты кто будешь?
– Дарен, – представился он с едва заметным полупоклоном, точно в последний миг передумал кланяться.
– Ну, вот и познакомились, – молодая женщина усмехнулась и вернулась к работе: – Помогай, Дарен.
Луноград. Половину шкуры назад
Возвращаться Дарену не хотелось. Он оттягивал миг возвращения так долго, как мог. Смешная болтушка не могла удивить, зато сумела отогреть. Медово-карие глаза словно лучились светом и озорством. Ощущение до того непривычное и заразительное, что уйти невозможно. Он задержался на добрую сотню шерстинок и твердо решил вернуться
Луноград встретил привычной темнотой и духотой. Он до того привык к липкому воздуху, мелкими капельками оседающему на коже, что воспринимал как норму. Как и вечную луну на темном небосводе. И лишь впервые приготовленное зелье грядущего показало небывалый в Лунограде свет. Город, показанный в удушливом паре, освещался ярко, словно светили тысячи свечей разом. Но, только перешагнув порог совершеннолетия, он узнал, что этот свет дарит еще и тепло. Сухое и жаркое, как мощный костер, оно не душило, но грело. Тогда он впервые посетил забытую всему могилку.
С тех миновала не одна шкура. В забытый хутор он приходил слишком редко, чтобы привыкнуть к постоянному свету. В его доме в Лунограде всегда горело много свечей, но свет, льющийся прямо с неба, не мог ни удивлять. И все же никогда раньше он не задерживался в Гуторенках так надолго. Десяток шерстинок и назад. Тут целая сотня, – а все мало.
Наставник возник на пороге, лишь Дарен пересек границу сада. Он выразительно постукивал когтями по кованным перилам. Нахмуренные брови и плотно сжатые губы не предвещали ничего хорошего. Он не проронил ни слова и терпеливо дождался снятия защиты с дома. И только, когда дверь дома захлопнулась, он веско процедил:
– Ты нарушил заповеди Зверя.
Дарен очень убедительно упал в обморок. Он валялся на полу, пока наставник не рассвирепел:
– Прекрати паясничать!
Ученик неторопливо развеял иллюзию на полу, снял маскировку с себя и тяжело вздохнул, принимая виноватый вид. Посмотрел на словно каменное лицо наставника, жестко усмехнулся и прошел к камину, который разжег взглядом.
– Это фраза преследует мой род.
Огонь освещал резкие черты и мрачную решимость на лице. Отблески света причудливо исказили тень, добавив острые рожки, тонкий хвост с пушистой кисточкой на хвосте и копыта. Дарен по-мальчишески улыбнулся и погрозил тени пальцем. Та, как застигнутый на месте преступления воришка, дернулась и вернулась к правильному облику.
– Ты еще здесь? – открытие неприятно поразило.
Наставник занял стул с резными спинками, обложился подушками и притянул к себе столик с горячим травяным отваром и сладкой выпечкой. Он откусил сразу половину плетеной булки, неторопливо разжевал и только после этого соизволил ответить:
– Ты хоть понимаешь, в какой ты опасности? Зверь прощает многое, но не общение со срединным миром.
– Хорошо, – Дарен кивнул с серьезным видом и уселся на соседний стул: – В следующий раз я развеюсь с криком ужаса. – Наставник поднял полыхающий алым взгляд, и ученик со смиренным видом повинился: – Это в последний раз. Я сама серьезность.
– Ты должен был покинуть мир до того, как тебя обнаружила его жительница. Уж точно не должен был ей помогать.
– Она не поняла кто я. Помощь усыпила бдительность.
– Тебя вообще там не должны быть, когда исконные жители рядом.
Наставник выглядел немногим старше его самого. Хотя их возраст несоизмерим. Да и колдовская мощь тоже. Сколько лет грозному Гресу не знал никто. Но то, что к мнению Греса прислушивается и Зверь – знали все. Дарен задумчиво рассматривал моложавое
– Не кипятись, – лениво произнес он и отхлебнул горячий напиток, чтобы дать себе пару шерстинок на размышление. – Я теорию одну проверить хочу. Ты же знаешь, как меня манит все новое. Вот и подготавливаю жертву… добровольную.
– Если жертвы не будет, следующей – станешь ты. Причем в лапах Зверя. Выбирай.
Грес не угрожал. Он никогда и никого не запугивал. Грес бил на поражение и редко промахивался. Дарен знал это точно, как и то, что предупреждение от самого Греса дорого стоит. Обычно наставник молча наблюдал за теми, кто стремительно скатывается к логову Зверя. Он помнил всего об одном подобном предупреждении. Не ему. Тот, кого пытался спасти Грес, не внял мудрому совету. А зря…
– Жертва обязательно должна покинуть срединный мир? – деловито уточнил Дарен, просчитывая в уме варианты.
– Она должна быть такой, что бы Зверь поверил в ее жертвенность.
– Будет, – Дарен кивнул своим мыслям и вкрадчиво уточнил: – Но тогда мне придется еще не единожды навестить вкусный мирок. Все для дела.
– Волчице ты голову морочишь тоже для дела? – наставник очень понимающе усмехнулся.
– Конечно. Жертва должна быть добровольной. Иначе не выйдет.
Грес смерил его проницательным взглядом и приподнял руку, выстраивая вокруг себя и ученика черное марево, что издалека не виднелось вовсе, но надежно скрывало говорящих даже от самых длинных и хитрых ушей.
– Не наследи исследователь. И не перестарайся. Помни о том, о грядущем.
– А оно связан с этим? – недоумение Дарен спрятал очень быстро, но недостаточно быстро для опытного наставника.
– Тебе виднее. Это же твое грядущее!
Грес небрежно развеял марево и исчез, прихватив пару булок.
– Все смолотил, проглот! – проворчал Дарен, гоня тревогу.
Он много раз думал о том, что еще не произошло. Прикидывал то так, то этак. Но понять, что же случится не сумел.
Грядущее представало смазанной картинкой, раздробленной на части. Чья-то подлая рука коварно утащила самую важную часть, без которая картинка распадалась, оставаясь набором мало связанных событий. Кто на кого и с кем он худо-бедно разобрал. Не додумался до основного: причем тут он? Ведь если это его грядущее, то с ним связанно точно! Как? Не ясно. Дурацкие раздробленные картинки… Не силен он в угадывании. Не силен.
Наставник знает это, но помочь напрямую не может. Заповеди они такие… Никто не знает, кто создал, но все подчиняются.
Гуторенки. Половину шкуры назад
– Нюрка, ты с кем там трещишь, сорока бесхвостая?
Мать поленилась выглядывать в окно, но бдительно проявила. Даром, что дочь взрослая. На выданье. Скоро уж и деток нянчить будет. Так, когда будет, тогда и надзор уменьшится. Наверное.
– А почему бесхвостая?
Бубнешь стих, а желание проверить с кем милуется дочь лишь усилилось. Но женихи – зверь до того шуганный, что привечать надо по чуток, а то спугнешь. А дочь и так в девках засиделась. Скоро уж и соседи смеяться будут. Шуткуют уж вовсю. Горяна вздохнула, вытирая руки о передник, и в сердцах крикнула: