Дорога к Зверю
Шрифт:
– Так вот почему она меня по лесам гоняла, – разозлилась Нюра: – За тобой поспеть пыталась. Выходит, ты во всем виноват.
– Конечно, виноват, – хмыкнул Игидар. – На то я и мужчина. Вот ежели б тут кто из моих воинов был, я бы поспорил. А с тобой и начинать не буду. Бездарное это занятие спорить с женщиной.
– Чего это бездарное? – вскинулась лютая. – Да я тебя в два счета переспорю.
– Поэтому и бездарное, – рассмеялся он.
Дорога ухудшилась, сменившись на бездорожье. И если до этого они шли просто по
На шестой клок уже в темноте они набрели на избушку. Темное перекошенное строение поросло мхом и вид имело до того неприглядный, что кабы не зверская усталость, прошли бы мимо.
К тому времени чуть живая Нюра нахально ехала на князе, прижавшись к шершавой шкуре ящера, как мягчайшей перине. В начале пути даже случайные прикосновения вызывали брезгливость. Сейчас она охотно принимала помощь и еще охотнее использовала Игидара вместо ездового оленя. Передвигается даже быстрее, а сидеть проще. Хотя, ежели что, падать придется примерно с одинаковой высоты.
Окна лесной избушки затянуло паутиной до того сильно, словно внутри пряталось царство маленьких прядильщиков. Ставни некогда красного цвета вывернуты. Побуревшая краска вздулась пузырями и крошится от прикосновений. Ступеньки раскуроченного крыльца надсадно скрипят, отговаривая случайных путников от ночлега. Когда дверь открылась лишь с третьего рывка и то на чуть-чуть, Нюра осенила себя знаком Зверя и запричитала:
– Может в лесу лучше. Под деревом каким схоронимся. Изба-то проклята. Ишь жуть какая. Не пускает.
– С чего ей красивой быть? – фыркнул одевающийся Игидар.
Он стоял чуть позади нее и неторопливо натягивал штаны. Раньше Нюра отбегала подальше и выходила из укрытия, когда переодевание было полностью окончено. Теперь она лениво отворачивалась и ворчливо нудила:
– Долго ты там еще. Копаешься аки девица не выданье.
Хотя больше неторопливости ее задевала собственная невозможность сменить облик. Горевала она недолго и все равно шла к Дарену. Подумаешь, не одна причина, а целых две. Дойти бы только.
Князь наконец оделся и подошел к двери. Ему скрипучая рухлядь перечить не рискнула. Один мощный рывок – и рассохшаяся дверь открылась, повиснув на одной петле. Пахнуло гнилью и затхлостью. Темнота как будто усилилась, скрывая звезды в вышине.
– Ой, мамочки, – Нюра опасливо отодвинулась в сторонку и уцепилась за локоть Игидара: – Уйдем.
– Нет уж, теперь точно не уйду.
– Бедовый ты, князюшка. Такое надо стороной обходить, а не лезть прямо в логово нечистого.
– И тогда оно вылезет само и прирежет нас спящими под деревцом. Ты тут стой, а внутрь пойду.
– Ни за что! Мне же и звука хватит, чтобы к Зверю в гости отправиться.
Прекратив
– Шаг в шаг иди, воительница, – обронил тот и зажег щепу.
Тусклый огонек высветил провалившийся пол, полуразрушенную печь и перекошенные полки на стенах. Здесь не только давно никто не жил, но и ночь скоротать вряд ли выйдет. Нюра напряженно застыла у дверей. Игидар прошел вглубь.
Осторожно ступая, он прощупывал каждую дощечку прежде, чем перепрыгнуть на нее. Дошел до накрытого грязной тряпкой стола и расшатанных стульев, заглянул в кладовку, проверил, покрытые толстым слоем пыли, лари: ничего пригодного для похода. Обидно, страсть как. Хоть котелком запасным бы разжиться?!
Наконец он добрался до печи. Какая-то утварь около нее имелась, но все насквозь проржавевшее. Можно подумать, дом стоит тут с начала времен и пережил бурю, ураган и потоп в придачу. На редкость непонятное местечко.
– Эй, а тут лежит кто-то!
– Лежит? Кто? – притихшая Нюра встрепенулась и вгляделась в темноту. Но разве ж можно, что разглядеть из такой дали да при свете всего лишь лучины. – Погодь. Я иду.
Стоило ей разволноваться и хуторской говорок прорывался сам собой, словно и не было уроков по этикету. Неискоренимая привычка ужасно раздражала, но вытравить прежние замашки оказалось куда труднее, чем пуститься в бесконечный путь.
К печи она добиралась кругами, теми самыми, что и Игидар. Дабы не искать другие уцелевшие дощечки, она шла точно по его следам. Коли уж он не провалился, то и ее выдержат.
Они встали рядышком, но на разные дощечки. О чем позаботились особо, а то мало ли. Прищурились и уставились на мертвеца, который подозрительно хорошо сохранился.
– Может подкинули? Новенький он какой-то? – Нюра страсть как хотелось наклониться, чтобы рассмотреть лучше, да боязно.
– По-моему это она, – уточнил Игидар, оглядывая стены. Мысль его посетила схожая, но чуть более варварская. Осталось орудие подходящее подобрать. – Может она спит?
– Вечность? – с женской точки зрения, в подобном бедламе спать невозможно. Если, конечно, ты не уснул тогда, когда домик был еще цел.
Ящер присмотрел подходящую полочку и поскакал к ней. Отрывал он ее бережно, высвобождая гвоздь за гвоздем. Стены недовольно поскрипывали, но держались. Вооружившись, он вернулся назад и хищно уставился на мертвеца.
– Шевелится! – трагичным шепотом предупредила Нюра и отодвинулась от опасной находки. Причина удивительно сохранности нашлась самостоятельно. Беспокойники и не на такое способны.
Игидар скептично посмотрел на лютую и ткнул полкой в мертвеца с подозрительно вздрагивающими веками. Тот в ответ то ли хрюкнул, то ли всхрапнул, да махнул рукой, отбиваясь.