Дорога на Стрельну (Повесть и рассказы)
Шрифт:
– Куда же мне их девать?
– спросил он упавшим голосом.
– Ведите в Особый, куда же еще.
– Так ведь там, у канала, где их теперь найдешь?! Там теперь такая каша - не разберешь, где наши, где немцы... А эти субчики, чего доброго, в перестрелке к противнику перемахнут.
– Этот лейтенант боится идти туда, где стреляют, - злорадно заявил я, чувствуя, что попадаю в цель.
– Молчать, дизик!
– рявкнул лейтенант.
– Слушай, Доценко, - обратился он к старшине, - возьми ты их пока и запри в какой-нибудь
– Для хорошего человека чего и не сробишь, - согласился старшина. Эй вы, вояки, - крикнул он нам, - заходьте до хаты!
В сенях у меня отобрали ранец. Потом нас завели в пустую комнату. В ней не было никакой мебели. Мы с Андреем сели на пол возле стены. Не хотелось ни говорить, ни думать. Я вытянул ноги, гудевшие от усталости. Сил не было даже на то, чтобы стянуть с себя тужурку. Хотелось только одного - спать. Заплетающимся языком я сказал:
– Хорошо, что здесь не Особый отдел... Хорошо, что этот трус лейтенант нас туда не повел.
– Чего ж хорошего, - ответил Андрей.
– Там-то уж точно нас допросили бы. А ведь нас если выслушать, сразу все ясно станет. Да и положение на фронте в Особом наверняка лучше знают, чем здесь, в тыловом эшелоне штаба дивизии. Значит, поняли бы: не прошли мы в Ораниенбаум, и все тут... Таких, как мы, сегодня должно быть немало.
– Андрей говорил, кажется, еще что-то, но я уже ничего больше не слышал.
Во сне я побывал дома. Мама объясняла Андрею, что во время бомбежки лучше всего стоять в дверном проеме капитальной стены. Даже если дом обрушится, стена может уцелеть. И тот, кто стоит в дверном проеме, спасется.
"А как же потом спуститься с голой стены?" - с улыбкой спрашивал Андрей.
"Почему же с голой? Ниже на стене что-нибудь обязательно повиснет. Например, бра... Или рояль. Или никелированная кровать. Или бывает, что куча обломков и битого кирпича доходит до второго этажа, а над ней торчат погнутые балки перекрытий. Наконец, в крайнем случае можно позвать на помощь", - закончила мама свои объяснения. Потом началась тревога, и я встал в проеме стены... Но стена повалилась на землю. Полетел вниз и я... Все ниже, ниже. И вот ударился головой. Оказывается, я повалился на бок, и голова моя стукнулась об пол.
Андрей не спал.
– Ушибся?
– Нет, ничего.
– Вставай. Вызывают.
В дверях стоял старшина Доценко с наганом в руке.
Он привел нас в одну из соседних комнат, где за небольшим конторским столом сидел плотный майор. В комнате было темно. На столе у майора горела коптилка. Она освещала его широкоскулое лицо и интендантские петлицы с двумя зелеными шпалами. Возле стола стоял и другой командир. Он был в черном кожаном реглане. На ремне через плечо у него висел маузер в деревянной кобуре. Ни лица, ни петлиц, ни даже цвета фуражки этого командира я разглядеть не мог. В дальнем углу комнаты виднелись очертания еще одного человека,
– Товарищ майор, по вашему приказанию задержанных доставил, - доложил старшина Доценко.
– Старший сержант Первого стрелкового полка Девяностой стрелковой дивизии Шведов, - вытянулся Андрей.
– Отставить!
– сказал майор.
– Доложить как положено: "Задержанный такой-то, ранее находившийся на службе там-то и там-то..." Ясно?
– Ясно, товарищ майор административной службы.
– Гусь свинье не товарищ.
– Так точно. Однако вас за гуся не признаю, а себя за свинью, товарищ майор административной службы.
– Ишь ты, ишь ты, говор-говорок.
– Майор явно разозлился.
– Из Девяностой дивизии, говоришь? Кадровый, что ли?
– Так точно, служу в кадрах Красной Армии, - отчеканил Андрей.
– До армии кем был?
– Рабочий я.
– Рабочий?!
– В голосе майора прозвучала ирония.
– Какой же ты рабочий?!
– Токарь пятого разряда.
– Не всякий, кто стоит у станка, рабочий! Рабочий - это почетное звание! Настоящие рабочие сейчас Ленинград защищают, грудью! Рабочие с фронта не бегут!
– Мы тоже не бежали!
– Не бежали?! Верно. Вы просто шли. Все известно! Вот акт о вашем задержании лежит.
– Товарищ майор, - вмешался я, - задержавший нас лейтенант не пожелал нас выслушать.
– А он не доктор, чтобы выслушивать.
– Товарищ майор, а где карта немецкая, которая при мне была? спросил Шведов.
– Цела карта, - вмешался командир в кожаном реглане.
– Вам придется объяснить, как она к вам попала.
– Давно бы объяснил. Просил ведь, доставьте в штаб, на карте я отметил немецкие батареи. Их можно накрыть. Они, наверно, еще и сейчас на том же месте.
– Карта доставлена в штаб Сорок второй армии. Там артиллеристы разберутся, что к чему.
– Ну, тогда хорошо, - облегченно вздохнул Андрей. И хотя было почти совсем темно, я разглядел на его лице улыбку.
– Это хорошо, если разберутся, - повторил он.
– Однако мне и лично надо доложить...
– Вот лично и доложишь капитану - начальнику разведки дивизии, сказал майор.
– Можете располагаться в соседней комнате, товарищ капитан. Доценко, обеспечь там стол, стул, чернила.
– Майор сделал паузу.
– А этому табуретку найди.
– Майор кивнул в сторону Шведова.
– Спасибо за заботу, товарищ майор административной службы!
– гаркнул Шведов, снова вытягиваясь. Нетрудно было заметить, что нарочитое подчеркивание Шведовым "майор административной службы" было тому не очень-то приятно.
– Прекратите болтать, - цыкнул он на Шведова.
– Идите с капитаном.
– Есть идти с капитаном, товарищ майор администр...
– Отставить!
– закричал майор.
– Есть отставить...
– Ну, ладно, ладно, пошли, - сказал Шведову капитан.