Дорога Славы (сборник)

Хайнлайн Роберт Энсон

Я побежал, чувствуя, что оказался в глупейшей ситуации. Мы спустились вниз и перешли на эскалатор. К счастью, здесь было довольно прохладно. Через пару минут мы уже стояли в грузовом помещении под кораблем. Ясно, это был “Бифрост”. Я тотчас же понял это, как только мы поднялись на поверхность в грузовом лифте и друг за другом вошли в корабль.

Все было организованно. В грузовом помещении у нас забрали багаж. У каждого пассажира было свое место, чтобы вес был распределен как можно лучше. Поэтому нас разделили; я оказался на палубе прямо под рубкой управления.

Я, отыскал свое место 14-Д, а потом подошел к иллюминатору, из которого были видны “Дедал” и “Икар”.

Веселая маленькая стюардесса нацарапала мое имя в списке и предложила мне инъекцию против космической болезни. Я поблагодарил ее, но отказался.

— Вы уже бывали в космосе? — спросила она.

Я ответил, что мне еще не представлялся такой случай, и она сказала:

— Тогда лучше сделать.

Я объяснил, что я пилот и что мне не будет плохо. Я умолчал, что у меня были права только на вождение вертолета. Она пожала плечами и ушла. Из динамика донеслось:

— “Дедал” к старту готов!

“Дедал” находился на расстоянии четверти мили от нас и был выше нашего корабля. У него были великолепные обводы, и он сверкал в лучах утреннего солнца; это было потрясающее зрелище. Справа от него, на краю посадочного поля, на диспетчерской башне загорелся зеленый свет.

Корабль накренился на пару градусов на юг.

Из-под его кормы ударил огонь, сначала оранжевый, а потом слепяще-белый. Огонь ударил в специальное углубление, а потом дым втянулся в отводную шахту в почве. Корабль поднялся в воздух.

Некоторое время он висел неподвижно, затем сквозь пламя из его дюз стали проступать очертания гор. Затем корабль исчез.

Просто так — исчез. Он поднялся вверх, как вспугнутая птица — тонкая белая черточка в небе, — и исчез, хотя грохот дюз все еще был слышен и все еще чувствовалось дрожание почвы.

В моих ушах гремело. Я услышал, как кто-то позади меня сказал:

— Но я еще не позавтракала. Капитан должен подождать. Скажи ему об этом, Джозеф!

Это была та женщина, которая не ’Знала, что “Мейфлауэр” можно было собрать только в невесомости. Ее муж попытался успокоить ее, но ему это не удалось. Она вызвала стюардессу. Я услышал ее ответ:

— Но, мадам, вы не сможете сейчас поговорить с капитаном. Он занят подготовкой к старту.

Очевидно, это не произвело на женщину никакого впечатления. Стюардесса наконец успокоила ее, но только после того, как пообещала ей, что она получит завтрак сразу же после старта. Когда я это услышал, я навострил уши. Я ведь тоже не завтракал.

“Икар” стартовал двадцатью минутами позднее, а потом кто-то сказал по системе оповещения:

— Внимание! Всем занять свои места! Подготовка к старту! — Я пошел к своему креслу, и стюардесса убедилась, что все мы крепко пристегнулись. Она предупредила нас, что мы не должны расстегивать ремней, пока она нам этого не позволит. Потом она отправилась на нижнюю палубу.

Я почувствовал, что в ушах моих щелкнуло и по кораблю пронесся легкий вздох. Я несколько раз сглотнул. Я знал, что они сделали: они выкачали

земной воздух и заменили его обычной гелиево-кислородной смесью, давление которой составляло только половину нормального давления. Но одна из женщин — та самая — воспротивилась.

— Джозеф, у меня болит голова. Джозеф, я не могу дышать. Сделай же что-нибудь!

Затем она расстегнула ремни и встала. Муж ее тоже поднялся и заставил ее сесть и пристегнуться снова.

“Бифрост” немного наклонился, и динамик сообщил:

— Старт через три минуты.

А потом:

— Еще минута, — вслед за этим другой голос начал отсчитывать:

— Пятьдесят девять! Пятьдесят восемь! Пятьдесят семь!

Мое сердце колотилось так сильно, что я едва слышал эти слова. Отсчет продолжался:

— …тридцать пять, тридцать четыре, тридцать три, тридцать два, тридцать один, половина! Двадцать девять, двадцать восемь…

А потом голос сказал:

— Десять!

И:

— Девять!

— Восемь!

— Семь!

— Шесть!

— Пять!

— Четыре!

— Три!

— Два!..

Я не услышал ни “один!”, ни “старт!”, ни вообще ничего. В это мгновение что-то навалилось на меня, и мне показалось, что вот-вот придет мой конец. Однажды, когда я со своими товарищами исследовал одну пещеру, обвалилась глыба кварца и завалила меня так, что меня пришлось откапывать. Сейчас было так же, как и тогда, только теперь меня никто не откапывал.

Грудь моя болела. Мои ребра, казалось, были готовы сломаться в любое мгновение. Я не мог поднять и пальца. Я хватал губами воздух, но его мне не хватало.

По-настоящему я не боялся, потому что я знал, что мы стартовали на ускорении в несколько “G”, но я чувствовал себя ужасно неуютно. Я с трудом повернул голову и увидел, что небо уже стало пурпурным. Пока я на него смотрел, оно стало черным и на нем появились звезды, миллионы звезд. А потом через иллюминатор проник луч солнца.

Рев дюз был невероятным, но шум становился все тише и тише, а потом и вовсе исчез. Известно, что старые корабли были весьма шумными, пока их скорость не превышала скорости звука; но к “Бифросту” это не относилось. В нем было тихо, как внутри комнаты, обитой пуховыми подушками.

Делать было нечего, оставалось просто сидеть, уставившись в черное небо, пытаться дышать и бороться с тяжестью, навалившейся на грудь.

А потом — так неожиданно, что мой желудок сделал сальто, — я вообще потерял всякий вес.

4. КАПИТАН ДЕ ЛОНГ ПРЕ

Я могу сказать вам только одно: когда в первый раз оказываешься в невесомости, в этом нет ничего забавного. У тебя из желудка вылетает все. Чтобы этого не произошло, перед стартом необходимо как следует поголодать. Бывалые космонавты привыкают и великолепно переносят это — я имею в виду невесомость. Они говорят, что два часа сна в невесомости заменяют целую ночь на Земле. Я тоже привык к ней, но никогда не находил в ней никакого удовольствия.