Дорога Славы (сборник)
Шрифт:
— Ага, — сказал мой дядюшка и окликнул его: — Мистер Мальдун!
Фермер остановился и отозвался:
— Благослови тебя Бог за эту ошибку, друг! — поднял плуг одной рукой и, указав им, скачал: — Мальдуна ты найдешь в той стороне. Вот уж он-то СИЛЕН.
Так что мой дядя поблагодарил его и пошел дальше, пока не нашел еще одного человека, который ставил столбы для забора, втыкая их в землю голыми реками… причем в каменистую почву, честное слово. Поэтому мой дядя вновь обратился к нему как к Мальдуну.
Человек этот так изумился, что выронил десяток либо дюжину шестидюймовых
— Давай-ка проваливай со своей лестью! — откликнулся он. — Ты, должно быть, знаешь, что Мальдун живет дальше вот по этой самой дороге. Он же СИЛЕН.
— Следующий абориген, которого увидал дядя, складывал каменную ограду. Кладка у него шла без раствора, насухую и очень чисто. Этот мужик обтесывал камень без молотка или зубила, обкалывая их ребром ладони, а мелкую обработку производил, отщипывая кусочки пальцами. Поэтому снова дядюшка назвал его этим славным именем.
Человек начал было говорить, но горло его пересохло от тучи каменной пыли; голос изменил ему. Тут он схватил большой камень, сдавил его, как вы сдавливали Игли, выжал из него воду, как если бы это был бурдюк, напился. Затем он сказал:
— Это не я, друг мой. Он же СИЛЕН, это знает каждый. Да что говорить, не раз видывал я, как он вставлял свой мизинец…
Внимание мое было отвлечено от этой вереницы выдумок смазливой девчонкой, стоговавшей сено рядом с придорожной канавой. У нее были сильно развитые грудные железы и лава-лава была ей в самую пору. Она увидала, что я ее разглядываю, и немедленно в свою очередь оглядела меня, присовокупив к взгляду неплохую позу.
— Значит, ты говорил?.. — спросил я.
— А? Только на один первый сустав… и держался на вытянутой руке ЧАСАМИ!
— Руфо, — сказал я, — мне что-то не верится, что он мог это делать дольше нескольких минут. Нагрузка на мышцы и тому подобное,
— Босс, — ответил он обиженно, — я мог бы показать вам то самое место, где Дуган Могучий часто показывал этот номер.
— Ты говорил, что его звали Мальдун.
— Он был Дуган по материнской линии, очень он гордился своей матерью. Вам будет приятно узнать, милорд, что уже видна граница земель Доральца. Завтрак через считанные минуты.
— Он придется весьма кстати. Плюс галлон чего угодно, хоть воды.
— Принято единогласно. Воистину, милорд, я сегодня не в лучшей форме. До начала борьбы мне необходимы еда и питье и долгая сиеста, иначе я зевну, когда нужно будет парировать. Слишком длинный вечер.
— Я что-то не видел тебя на банкете.
— Я был там душой. На кухне и пища погорячее, и выбор побогаче, да и компания не так официальна. Но я вовсе не собирался устраивать пир. Рано ложиться — мой девиз. Умеренность во всем. Эпиктет. Но вот кондитерша… Кстати, она напоминает мне одну девицу, которую я знавал однажды, мою партнершу в узаконенном бизнесе, контрабанде. Так вот, ее девизом было, что все, что вообще стоит делать, стоит делать с избытком — так она и поступала. Она устроила контрабанду на контрабанде, собственную побочную линию, не упоминала мне о ней и не вводила ее в отчеты — ибо я все полностью регистрировал у служащих таможни, представляя им копию вместе со взяткой, чтобы они
Но ведь не может же девушка пройти через барьер толстой, как фаршированный гусь, и вернуться сквозь него двадцать минут спустя худой, как единица, — не то чтобы она была худая, это просто оборот речи — не вызвав задумчивых взглядов. Если бы не странная штука, которую собака сделала ночью, нас застукали бы.
— Что за странная штука, которую собака сделала ночью?
— Как раз то, чем занимался прошлой ночью я. Нас разбудил шум, мы выскочили через крышу и смылись, но от шести месяцев тяжелой работы не осталось ничего, кроме ободранных коленок. Но та кондитерша — вы видели ее, милорд. Каштановые волосы, голубые глаза, прическа на особый лад.
— Что-то мне смутно припоминается кто-то похожий.
— Значит, вы ее не видели, в Налии нет ничего смутного. Как бы то ни было, я намеревался вчера вечером вести невинный образ жизни, зная, что сегодня предстоит пролиться крови. Вы же знаете:
Ложась в кровать, старайтесь спать; Встав поутру, несите новый день.— Как советовал Мудрец. Но я не принял в расчет Налию. Вот так я здесь и оказался, не выспавшись, не позавтракав, и если я окажусь мертвым до прихода ночи в луже собственной крови, это будет частично и виной Налии.
— Я побрею твой труп, Руфо, обещаю тебе.
Мы проехали мимо столба, отмечающего границу чужих владений, но Стар не замедлила темпа.
— Между прочим, где ты научился ремеслу гробовщика?
— Чему? О! Вот это было действительно далеко. Наверху этого подъема, вон за теми деревьями, стоит дом; вот там-то мы и позавтракаем. Люди хорошие.
— Здорово.
Мысль о завтраке была светлым пятном, потому что мне снова стало досадно, что я так по-бойскаутски вел себя прошлой ночью.
— Руфо, ты все перепутал насчет странной штуки, которую собака сделала ночью.
— Милорд?
— Собака ничего не делала ночью, вот в чем странная штука.
— Во всяком случае, на СЛУХ так не казалось, — с сомнением сказал Руфо.
— Другая собака и совершенно в другом месте. Прости. Начал я говорить вот о чем: со мной прошлой ночью по пути в постель приключилась интересная история. Вот я и повел невинный образ жизни.
— На самом деле, милорд?
— На деле, хоть и не в мыслях.
Мне нужно было поделиться с кем-то, а Руфо был тем типом негодяя, которому я мог довериться. Я рассказал ему Сказку о Трех Обнаженных.
— Надо было мне рискнуть с этим. — закончил я. — И чтоб меня расплющило, я так бы и сделал, если бы ту девчонку уложили в постель одну в положенное ей время. Сдается мне, я так бы и сделал, невзирая на Белый Дробовик или необходимость прыгать из окна. Руфо, почему это у самых красивых девушек всегда есть отцы или мужья? Но я тебе всю правду говорю, вот так они стояли, как Три Медведя: Большая Обнаженная, Средняя Нагая и Маленькая Голышка, так близко, что их можно было коснуться, и все с радостью согласные согреть мою постель — а я ни черта ни сделал! Валяй, смейся. Я это заслужил.