Дорога в бесконечность
Шрифт:
Горожане спешно расступались, освобождая ей дорогу, и провожали долгими удивленно испуганными взглядами.
– Подожди, - оттолкнув двух зазевавшихся караванщиков, попавшихся ей на пути, она подбежала к магу, схватила за плечо, поворачивая к себе лицом.
– Я была не права. Слишком своевольна, взбалмошна, высокомерна. Я кричала на тебя, приказывала, требовала подчинения... Мне не следовало так себя вести. Я признаю все ошибки и прошу твоего прощения. Но... Я так растерялась, когда узнала о твоем приходе. Мне казалось, что самые несбыточные мечты сбываются... И я не знала, как мне будет лучше вести себя с тобой... Посчитала, что караванщику
– Хорошо, - кивнув, промолвил маг.
– Ты впервые не сказал "нет". А я уж начала думать, что ты просто не знаешь других слов...
– она пробовала шутить, стараясь таким образом как-то успокоиться, вернуть себе твердость и решительность. Но у нее ничего не получалось, даже улыбка вышла какой-то вымученной, заискивающей.
– А теперь... Теперь я хочу попросить тебя: не уходи! Почему бы каравану не погостить у нас еще неделю? Давай попробуем еще раз, ты поймешь, что я совсем не такая...
– она умолкла, видя, что маг качнул головой.
– Но почему?!
– в отчаянии вскричала она.
– Я... Я изменюсь, стану такой, какой ты хочешь меня видеть!
– Прости, Хранительница, но нам надо идти, - нарушил тишину голос Атена. Женщина пронзила хозяина каравана яростным взглядом пылавших глаз:
– Почему?! Разве вы не мечтаете о том, чтобы остаться в оазисе? Разве вы не устали от этой бесконечной дороги по холодной, заснеженной пустыни? Почему вы отказываетесь от своего шанса?
– Отец!
– донесся до них голос Мати. Девушка выглянула из своей повозки, не понимая, почему караван вдруг остановился. Она уже была готова выбраться наружу, подойти, но резкий возглас Атена заставил ее остановиться:
– Не высовывайся!
– он был груб с ней и молил богов, чтобы дочка не очень на него обиделась, и, все же... и, все же, он не видел другого способа остановить ее, душой, сердцем чувствуя, что Мати не должна стать свидетелем этого разговора.
Заметив, что голос девушки заставил мага, насторожившись, повернуться, Дамир прищурилась:
– Она...
Атен настороженно подобрался, став похожим на зверя, готового при первом проблеске опасности броситься в бой:
– Хранитель каравана просил руки моей дочери. Я дал согласие. Обряд совершен и боги тому свидетели!
– Что ж, - горожанка опустила голову.
– Во всяком случае, теперь я хоть что-то понимаю... Выходит, у меня просто не было шанса...
Ее плечи поникли, по щекам покатились слезы.
– Моя Хранительница, - к ней подскочил страж города, осторожно взял за безжизненно холодные руки, повлек за собой: - Пойдем, пойдем скорее. Тебе нужно вернуться в храм.
– Нет!
– Дамир встрепенулась, словно огонь его ладони разбудил ее, вывел из оцепенения.
– Нет!
– она вырвала ладонь, снова бросилась к магу.
– Раз так, раз твое сердце - не кусок льда, раз оно знает, что такое любовь, ты должен понять меня. Должен! Я очень люблю этот город! Больше всего на свете! Я готова ради него на все, что угодно! Я прошу тебя, молю всего об одной ночи!
– Я не понимаю...
– Я вижу, ты не можешь подарить мне сердце, ибо оно отдано другой. Если так, конечно, ты никогда не согласишься остаться. Но одна ночь - неужели ты откажешь мне даже в этом?
– она упала перед ним на колени.
– Я готова на любые унижения, только...
– видя, что маг снова качнул головой, она разрыдалась, не в силах больше терпеть боль, терзавшую
Страж опустился с ней рядом, осторожно укрыл своим плащом помог подняться.
– Я...
– в ней не было ни силы и властности. Прежняя Дамир растаяла, словно снежная кукла, а на ее месте осталась очень несчастная и легко ранимая женщина. И, все же, все же, чувствуя, что все против нее, она, уже из последних сил, пробовала бороться.
– Моя беда в том, что я слишком люблю Эмигард - мой алмазный город. И я думаю о том, что станет с ним, когда я умру. Ведь я не вечна. Сколько мне еще отпущено? Двадцать лет? Десять? Или и того меньше?
– В городе родится другой Хранитель...
– это было все, что смог сказать Атен, чувствовавший в этот миг себя маленькой снежинкой, унесенной метелью куда-то в неизвестность.
– Конечно, - в ее усмешке была лишь боль.
– Если повезет. Я... Я знаю, о чем говорю, я пережила все это отчаяние. Час за часом. Три недели со дня смерти прежнего Хранителя! Я видела, как угасала надежда. Я сама чувствовала все это, не зная, не предполагая даже, что я... Я - Хранительница! И... Я не хочу, чтобы это повторилось, когда... когда мне придет пора уходить!
– ее голос постепенно окреп и вновь зазвучал четко и решительно. Хотя в нем и не было больше былого огня.
– Поэтому мне нужен ребенок. Ребенок, который унаследовал бы силу. И я передала бы этому малышу не только город, но и всю мою любовь к нему... И...
– Дамир глотала слезы, катящиеся у нее из глаз.
– Ребенок двух наделенных даром просто не может не унаследовать дар...
– И ради этого ты готова пожертвовать всем?
– маг впервые смотрел на нее не холодно безразлично. В его глазах читалось сочувствие.
– Даже любовью того, кому суждена?
– Ант...?
– Хранительница повернулась к стражу города, все также стоявшему рядом с ней.
– Мы дружили с детства, строили планы на будущее в юности. Он верил в меня больше, чем я сама. Это он настоял на том, чтобы я пришла в храм и коснулась священного камня. Если бы не Ант, я бы не решилась. Да и кто бы меня туда пустил в храм? ...Но он знает, что моя любовь к городу сильнее всех остальных чувств. А я знаю: что бы я ни сделала, он не бросит меня, не покинет...
– Конечно, Хранительница, я всегда буду защищать тебя, оберегать от бед, - страж был готов вновь и вновь повторять это. И пусть слышат все.
Дамир вновь заглянула в глаза мага, но, не найдя в них ничего, кроме сочувствия, повернулась и, опираясь на руку Анта, побрела прочь.
– Подожди, женщина, - вздохнув, проговорил Гор.
Наделенная даром тотчас остановилась, повернулась к нему... Но надежда ушла из ее глаз, когда она увидела, что маг направился не к ней, а к одной из повозок каравана.
– Фейр, принеси малыша, - велел он старухе-рабыне.
Та, перед тем, как броситься выполнять приказ, на миг осмелилась поднять голову, чтобы взглянуть на мага... и улыбка тронула ее тусклые обветренные губы, когда она поняла...
На миг рабыня исчезла в повозке, а когда вернулась, прижимала к груди маленький живой комочек.
– Возьми.
Хозяйка города смотрела на мага полными удивления глазами, однако все же подалась вперед, бережно забрала ребенка из рук старухи. Когда ее взгляд коснулся личика спавшего малыша, женщина не смогла скрыть улыбки, таким миленьким показался ей этот крошечный живой комочек. А затем Дамир вновь повернулась к магу, ожидая от него хоть каких-нибудь объяснений.