Дорогие спутники мои
Шрифт:
Широко известно его стихотворение "Ландыши". В нем поэт буквально испепеляет модную в то время песенку с тем же названием - за "патефонность" ее слов.
Поэзия! Моя отрада!
Та, что всего меня взяла
И что дешевою эстрадой
Ни разу в жизни не была;
Та,
Чтоб но томить и не бренчать,
Хотела только быть трибуной
И успевала ею стать.
Когда Смеляков написал это стихотворение, я работал в газете "На страже Родины" и, встретившись с поэтом в Ленинграде, попросил у него стихи для газеты. Смеляков дал "Ландыши". На другой день мы их напечатали и среди откликов получили немало писем, авторы которых пытались защитить пошловатую песенку от суровой критики поэта. Некоторые из этих писем я успел показать Смелякову до его отъезда из Ленинграда.
– Что ты мне их показываешь?
– рассердился Смеляков.
– Пошлость, если с нею не бороться, опаснее колорадского жука. Мы сумели сберечь наше картофельное поле от этого паразита, а вот поэтическую пиву - не удалось.
Смеляков заговорил о так называемых поэтических откликах на разные политические события, о том, что, обращаясь к поэту в таких случаях, редакции требуют обязательно стихов. А ведь поэт, как любой гражданин, может откликнуться и прозой. Уменье держать руку на пульсе времени - вовсе не значит сегодня писать про уборку урожая, а завтра громить империалистов. И той и другой цели бывает легче достигнуть просто хорошими стихами, которые помогут читателю осознать себя и хозяином своей земли, и человеком, для которого ненавистно рабство.
– Нам всем показывает пример Александр Трифонович Твардовский. Его политическая лирика не похожа на лирику Маяковского. Но они делают одно дело.
Смеляков брезгливо говорил о тех, кто пытаются писать "под Маяковского", "под Твардовского", "под Светлова".
– Писать "под" кого-то нельзя.
– Но ведь есть естественная пора ученичества?
– Пора есть, и она закономерна, как закономерно, что. брошенное в землю зерно дает стебель, а потом колос. Но всегда важен здесь не стебель, а колос. Возьмем Александра Межирова. Говорят, он в рот Пастернаку смотрит. А ведь пишет по-своему.
– А, говорят, вы ого раскритиковали чуть ли не за прямое заимствование у Бориса Корнилова.
– Чепуха! Я говорил, что у Межирова есть строчки, которые свидетельствуют о том, что он не писал "под Корнилова", а из хороших рук принял эстафету.
Мы шагали по Невскому, и Смеляков читал стихи Межирова:
Есть в военном приказе
Такие слова,
На которые только в тяжелом бою
(Да и то не всегда)
Получает права
Командир, подымающий роту свою.
Видно,
Повсеместно,
Где скрещены трассы свинца,
Где труда бескорыстного невпроворот,
Сквозь века, на века, навсегда, до конца:
– Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед!
– Хороший пример истинной политической лирики!
Смеляков замолчал, а потом добавил:
– Конечно, есть в этих строчках совпадение с финалом корниловского "Триполья". Помнишь, у Корнилова есть место, когда на приказ палача - коммунистам сделать пять шагов вперед, из строя шагнули все сто двадцать комсомольцев?
У Зеленого в ухе завяли монисты,
Штаб попятился вместе, багров и усат...
Пять шагов коммунисты...
Вперед, коммунисты...
И назад отступают бандиты.
Назад.
– Вот как надо писать!
– улыбнулся наконец Смеляков.
– Молодым не грешно поучиться у Корнилова.
А Межиров молодец: учится у поэтов настоящих кровей.
Смеляков никогда не бросал слов на ветер и не стеснялся говорить, глядя в глаза, правду, какой бы горькой она пи была.
Л. Межиров
Стихи Межирова я знал давно, хотя с самим поэтом познакомился только после войны. Оба мы защищали Ленинград, оба работали в редакциях армейских газет.
К его стихам я относился так же, как и к стихам Дудина, Орлова, других однополчан. Сколько не различен почерк поэтов поколения, выросшего на войне и вопреки войне, они схожи в том главном, что определило их жизненную позицию.
Александр Межиров хорошо объясняет, почему так притягательны стихи поэтов-фронтовиков:
Пусть сочтут эти строки изменой
И к моей приплюсуют вине -
Стихотворцы обоймы военной
Не писали стихов о войне.
Всех в обойму военную втисни,