Дорогой дневник
Шрифт:
— Что?! — бледнеет он.
— Что слышал! — Я впадаю в тихую истерику.
Баг резко отдергивает ладони, отшатывается и вскакивает. Он потрясен, озадачен и, видимо, зарекся связываться с таким неадекватом, как я.
Верное решение. Все правильно, Баг, не взваливай на себя мои заморочки!
Цветочки на обоях подергиваются мутной пленкой слез, но я часто моргаю и глубоко дышу.
Блин. В чем моя проблема? Он и не должен этого делать. Он мне вообще ничего не должен.
Баг забирает с пола свой рюкзак, выгребает оттуда остатки
— Это еще зачем? — Пытаюсь протестовать, хотя уже знаю, что он снова услышал мой немой крик о помощи. Потому и пришел — остальное было лишь предлогом.
Родственные души синхронизированы друг с другом. А у нас они именно такие, как ни печально это осознавать…
— Я и без градусника скажу, что у тебя под сорок. Очень прошу, Эльф: завязывай ты с этим дерьмом. Услышь уже: оно не для тебя.
Зацепив флакон с раствором за рожок люстры, Баг садится на край кровати, берет меня за руку, оттягивает подаренный им ремешок с запястья на предплечье и пережимает кровоток.
— Ложись. Поработай кулаком.
Откидываюсь на подушку, сжимаю и разжимаю ладонь, завороженно наблюдая, как горячие пальцы Бага пытаются нащупать в глубине моей руки вену.
— Баг, где ты научился ставить капельницы? — спрашиваю я примирительно. — Про медфак ты ничего не говорил.
— У меня мать болеет… Так, приготовься, сейчас будет больно. — Он сдувает со лба челку и вгоняет иголку внутрь.
Я охаю и ошалело смотрю на него.
Как же все это, черт возьми, двусмысленно…
— Сможешь закончить без меня? — Баг улыбается одной из тех дебильных улыбочек, которые обязательно имеются в арсенале каждого уважающего себя краша. Я замечталась, заигралась (и это было немудрено), а он просек. Провалиться мне, не сходя с этого места!..
— Пошляк!.. — ною я, но становится только хуже, потому что он делает вид, что не понимает намека.
***
23.00
«Дорогой дневник!
Не поверишь, но после лекарства мне реально стало лучше.
Баг объяснил, что нужно делать, когда закончится раствор, надел футболку, застегнул рюкзак и сказал, что ему пора валить, поскольку он не горит желанием огрести от моего отца.
Он — единственный из всего человечества — помог мне, возможно даже, спас от смерти, и я провожала взглядом его спину, беззвучно захлебываясь слезами.
Едва за ним закрылась дверь, я потянулась к телефону, вылезла в “Контакт” и вытащила Ято из черного списка. Гори оно все синим пламенем.
Применив
От воспоминаний о сегодняшнем дне меня периодически выбрасывало из милого семейного разговора, и мама смотрела подозрительно и странно. Я знаю, мои глаза блестели, как у обдолбавшегося коксом наркомана, а крыша ехала от счастья.
Но сейчас, вот только что, Баг прислал мне новое сообщение. И этим сообщением попросту урыл.
“Эльф, ты — будущее, которое должно было стать моим, но не случилось. И никогда не случится. Красивое будущее. Береги его. Береги себя. И давай на этом остановимся”.
Эти разводы на странице — от моих слез.
Я точно не вывезу. Не могу больше».
Глава 19
25 марта, суббота
В грядущий понедельник начинаются весенние каникулы, и именно сегодня, в законный выходной, в нашем элитном зоопарке решили провести классные часы и финальный поход в столовку.
Не горю желанием показываться в школе, принимать похвалы учителей и терпеть назойливый интерес Мамедовой — за ночь та уж точно придумала, как высмеять мою игру на флейте, и сейчас наверняка не знает, куда пристроить свой зудящий от нетерпения зад.
Единственный плюс предстоящей вылазки — возможность проехаться в сто сорок пятом автобусе и встретить в нем Бага.
А мне очень нужно его встретить!
Чтобы подойти и расспросить о самочувствии. Поблагодарить за помощь, растормошить, наорать, потребовать объяснений.
Или же тихонько постоять в сторонке и убедиться, что он в порядке.
Умом понимаю: шанс увидеться с Багом призрачный, но все равно мечусь по квартире со скоростью звука — надеваю форму, подвожу веки и, на ходу дожевывая бутерброд и допивая чай, набрасываю парку.
Мои надежды окончательно хоронит папа — отлавливает за шиворот возле лифта и тащит к машине:
— Ребенок, ты куда? Я как раз на Ленина еду, доставлю в лучшем виде!
По дороге он всячески пытается перехватить мой взгляд, развеселить или, на худой конец, разговорить, а я застреваю на странной мысли, что и рада бы, но не могу пойти на контакт. Слишком многое скрыто за семью замками, и знакомство с моей настоящей сущностью родителей попросту убьет.
Не знаю, в какой момент между нами раскинулась чертова пропасть — скорее всего, она росла и ширилась несколько лет. А теперь стала непреодолимой.