Дорогой дневник
Шрифт:
Кисло улыбаюсь папе и отвожу глаза. Я всем сердцем его люблю, и свои секреты запрячу как можно дальше.
***
На классном часе Полина Викторовна вызывает меня к доске последней и приступает к экзекуции:
— Литвинова, спасибо за выступление. По итогам четверти тебе удалось удержать средний балл на уровне четырех и девяти, но, если негативные тенденции и дальше будут иметь место, я ничем не смогу тебе помочь…
В общем, переводя спич Полины на нормальный человеческий язык,
Отлично. Я подумаю об этом завтра. Или не подумаю, потому что мотивация на нуле.
Зорин одобрительно кивает — дескать, что и требовалось доказать, и меня разбивает изжога. К счастью, остальным одноклассникам на мою успеваемость наплевать.
Возвращаюсь за парту, складываю пожитки и собираюсь валить домой. Никаких вариантов, кроме как снова зависнуть в своей комнате — но теперь уже на целую неделю, — у меня нет, оттого сбор идет вяло и медленно.
Можно будет что-нибудь почитать. Или позалипать на второй сезон сериала. Только вот вторые сезоны всегда хуже первых, а на душе такая муть, что впору выйти на балкон и на весь двор заорать.
После той страшной фразы Баг ничего не писал. Его и в сети всю ночь не было…
Разглядываю сломанный карандаш и принимаюсь за привычное самобичевание: только я могла так испугать человека.
Только я могла неправильно истолковать сигналы, влюбиться и поставить его в неловкое положение.
А Баг молодец — догнал всю серьезность ситуации и сразу дал понять, что мне ничего не светило.
Я даже зауважала его: он же прав!
Он прав, и я ждала от него именно этого шага…
Но, черт, опять разучилась нормально дышать.
Падающий с потолка свет внезапно загораживает Алькина тушка. Вонь ее духов я узнаю из тысячи, поэтому не поднимаю головы:
— Чего надо?
Алька опирается на мою парту и барабанит наманикюренными пальцами по столешнице:
— Хикикомори![12]
— Ты пополнила свой словарный запас! Неужели? — Отмороженно скалюсь. — Не представляешь, как я за тебя рада, Аль!..
— Что, Литвинова, нос, гляжу, зажил? Ох, ох, только не вопи! — Она вскидывает руки. — Я ващет по делу.
— Ну?
— Браслетик твой… Где ты его взяла?
Ее неоновый ноготь поддевает кожаный ремешок на моей руке, и мне становится дурно. Над головой смыкаются стены. Реально. Я боюсь больше никогда не увидеть того, кто мне его подарил. Хотя, скорее всего, я и так его больше никогда не увижу.
— А тебе какое дело? — Я в упор смотрю в Алькины бесцветные, опухшие глаза. Она плакала или что?..
— Слушай, хикки, ты реально того… — гнусит Мамедова. — Чего ты агришься? Просто я такой же хочу. У мужа моей сестренки их куча, но где он их взял, не колется. Где их продают, а?
Вот глупая баба.
— Такие вещи не продают. Их дарят! — Я от души подмигиваю ей, хватаю свой рюкзак и ухожу.
***
27 марта, понедельник, 23.00
«Дорогой
Не знаю, как проводят последние школьные каникулы нормальные НЕ одинокие люди, но они явно делают это как-то по-другому.
А я в миллионный раз пересчитала все трубы промзоны и звезды, видимые ночью из моего окна. Дала себе зарок неделю не заходить в “ВК”. И не притрагиваться к лезвиям.
Все воскресенье я просидела за столом в комнате: пыталась забыться и увлеченно рисовала.
Наверное, если бы я умела жалеть себя, я бы ревела и размазывала сопли по рукаву пижамы. Но проблема в том, что мне себя не жаль. Да и в окружении больше нет ни одного сопереживающего мне человека. Ну, кроме родителей.
Только их безусловное доверие удерживает меня от разных глупостей.
Думаю, папа с мамой очень озабочены моим поведением в выходные.
Сегодня я молча ходила за ними хвостом, исполняла любые просьбы, но на все вопросы отвечала односложно, а вечером и вовсе спряталась в комнате.
Тогда вошла мама и призналась, что в старших классах у нее тоже происходило отторжение реальности. Сказала, что в этом возрасте к жизни как раз и вырабатывается иммунитет, и она бывает очень жестока.
— Поверь, все через это проходят… — глубокомысленно изрекла она, видимо, припоминая свою бурную юность: путешествия на “собаках”, татуировки на бедрах и ухаживания моего отца, из-за которого она до сих пор не общается с бабкой и дедом. — Главное — не потерять себя. Ты еще найдешь хороших друзей и компанию по интересам. Встретишь любимого парня. Ты же у меня красавица…
Я чуть было не купилась и не поверила, что мама действительно интуитивно просекает мои проблемы, но продолжение ее фразы вызвало лишь горькую досаду и скрип зубов.
Она до сих пор видит во мне милого карапуза, “хорошую девочку”, никогда не доставлявшую хлопот, поэтому и боится приблизиться.
И я ответила, что ей лучше выйти и оставить меня в покое.
***
Впрочем, спустя пять минут я осознала ущербность своего поведения и в качестве извинения вызвалась сходить в магазин.
Кроме продуктов и бытовой химии из составленного мамой списка, я набрала тонну мороженого и сладостей — будет чем скрасить серые будни и заесть осточертевшую тоску.
А когда вернулась, застала маму с папой в весьма возбужденном состоянии. Отец громко матерился в трубку, но, как только заметил меня в прихожей, потерял голос.