Дорогой, ты меня слушаешь?..
Шрифт:
– Погодите. Боюсь вы его своей пылкостью напугаете. Епископы – они такие чувствительные. Лучше уж сам схожу.
Крещение совершилось в маленькой деревенской церкви в Мустуссу, а праздничную трапезу (с лангустом под майонезом) устроили в Микулете. Бабушки были счастливы и обе влюбились в отца Д., а Любимый Муж покрестил младшую дочь белым игристым вином.
Ализе тоже отправили на катехизис.
Она ушла оттуда, хлопнув дверью в тот день, когда священник сообщил, что святая Дева,
– Очередное вранье взрослых, как и про Деда Мороза, который в трубу влезает, – пробурчала она.
Вернемся, однако, к Матиасу. До вас дошел слух, что каждое утро за завтраком он благочестиво читает «Ля Круа» и отказывается объяснять кому-либо, включая собственную мать, причины своего столь нелепого поведения.
И вдруг в одно прекрасное воскресенье он шепчет вам на ушко:
– Бабуль, а можно мне на следующей неделе пригласить на обед подружку?
– Разумеется, дорогой.
– Только, понимаешь... она «харизматичка»...
Вам слышится «паралитичка».
– Бедная девочка! Она передвигается в коляске?
– Да нет же, бабуль. «Ха-риз-ма-тич-ка»... Это такая церковная община, они молятся вместе, медитируют и посвящают себя благим делам.
– Это секта? Секты, знаешь, очень опасны!
– Нет, бабуль, они католики и папу признают.
– Понятно! Значит, католическая секта!.. Ну не смотри на меня так, дорогой! Я пошутила. Как зовут твою подружку?
– Мелани. Ей 16 лет. Мы тайно помолвлены перед Господом. Только маме не говори, она с ума сойдет.
– Хорошо. А вы не слишком юны для помолвки?
– Бог нам поможет. Главное – сохранить целомудрие. Мелани хочет выйти замуж девственницей.
В глазах внука столько наивности и доброты, что вы не осмеливаетесь съязвить: «Мужайся, мальчик!», а говорите нежно: «Это очень хорошо, золотце!»
Когда в следующее воскресенье Мелани появилась у вас на семейном обеде, все присутствующие уставились на нее как завороженные. Одна только Старшая, в бешенстве оттого, что ее не посвятили в амурные дела сына, едва удостоила гостью взглядом.
Девочка, заметим, оказалась хорошенькой и приветливой. Одета в мини-юбку разумной длины, т.е. прикрывающую трусики, а не в темно-синее платье с белым воротничком, как вы опасались. Вас в ее возрасте обряжали именно в такое да еще в белую фетровую шляпку, похожую на ночной горшок.
Все шло хорошо, пока не стали садиться за стол.
Тут Мелани повернулась к вам и сладким голосом спросила:
– Можно я прочитаю молитву перед едой?
– Ну разумеется!..
Она произнесла длиннющую и совершенно непонятную фразу и перекрестилась. Матиас перекрестился вслед за ней. Вы на всякий случай протянули: «Аминь!». Все остальные стояли навытяжку и молча таращили глаза.
– А она на каком языке говорила? – спросил Аттила, по своему обыкновению усаживаясь на стул боком.
– На древнееврейском, –
– А Библия – это что? – не унимался ваш семилетний внук.
– Я тебе потом расскажу, – осадила его ваша Старшая. – Сейчас ешь закуски.
– Можно я не буду есть тертую морковку? – заныл Аттила.
– Нельзя, в моркови много витаминов, это полезно, – ответила мать.
– Я не люблю морковные витамины, – канючил сын.
В эту минуту Деточка, жуя кусочек колбасы, с затаенным вызовом обратилась к Мелани:
– А правда, что ты «харизматичка»?
– Да. Из общины Эммануэля.
– Говорят, у вас противозачаточные средства запрещены?
– Да. Но разрешена естественная контрацепция Биллингса.
– Вот как? – воскликнула Старшая. – Это очень интересно. Ты слышал про такой метод? – спросила она зятя № 2.
– Нет, – виновато проговорил он. – Я дантист, а не гинеколог. Но я могу позвонить приятелю.
И он достал из кармана мобильник. Супруг Жюстины обожает звонить по сотовому. В том числе и в ресторанах. В результате его уже выгнали от «Липпа» [11] , и вы теперь тоже не смеете там показываться.
– Э нет! У нас запрещено говорить по телефону во время обеда! – строго (в подражание Липпу) заявляет Любимый Муж. – Тут за столом у пятерых есть мобильники, и, если каждый начнет звонить, это будет не семейный обед, а митинг.
– Не нужно никуда звонить, – вмешиваетесь вы. – Я знаю этот метод. Он менее надежен, чем Ожино.
11
Знаменитая пивная в Париже на бульваре Сен-Жермен.
– Кто такой Ожино? – спросил Аттила.
– Я тебе объясню, когда вырастешь, – отрезала его мать. – А вот ты и скушал морковку! Молодец мальчик!
Вы, разумеется, видели, как малыш сбросил морковь под стол в надежде, что вечно голодный Мельхиор ее подъест. Но вы молчите. Вы теперь бабушка, а не мать, и выговоры не ваше дело. Пусть Жюстина разбирается.
– Говорят, римский папа против презервативов, – продолжает атаку Деточка, сверля глазами Мелани. – Из-за этого люди, больные СПИДом, не только сами умирают, но и заражают других, и те тоже умирают. Этот твой папа убийца!
Мелани багровеет от ярости. Ее глаза мечут молнии, какое уж тут милосердие!
– Я запрещаю тебе называть папу убийцей. Просто мы должны быть целомудренными.
– То есть не заниматься любовью?
– Ализе! Прекрати этот разговор... За столом дети, – высокопарно произносит Любимый Муж.
– Я уже не ребенок! – возражает Эмили. – В моем возрасте такие вещи очень интересуют.
– А меня вот не интересуют! – вставляет Аттила. – И я вас не слушаю.
Деточка, однако, твердо решила затеять ссору с Мелани. Она ринулась вперед с неистовством скоростного поезда Париж-Лион.