Доспех духа. Ноналогия

Фалько

— Добились ли они своего? — хмыкнул я. — Сменили одну правящую элиту на другую. Там было предательство и раскол в обществе. И всех зачинщиков в течение пяти лет ждала незавидная участь. Оттуда же пошло, что: «революция, как бог Сатурн пожирает своих детей»?

— Оттуда, — кивнула Елена Алексеевна. — Вы разбираетесь в этой теме?

— Немного. Так получилось, что мы продавали анархистам оружие в Италии. Нашу фирму неплохо подставили и все могло бы закончиться печально, но судьба познакомила нас с маркизом Маурицио Сальви.

— Вы знакомы с Маурицио? — она удивленно

посмотрела на меня, словно увидела первый раз в жизни.

— У него в гостях сейчас моя младшая сестра, — улыбнулся я. — Наверное, перемеряла уже все старомодные платья из его коллекции. Хотя учитывая размер коллекции, это непросто.

— Представляю, — Императрица улыбнулась, посмотрела на дочерей. Елизавета при этом смутилась. — Вы обязательно должны рассказать нам эту историю.

— Это долго. Минимум часа три нужно, что уложиться в краткую версию. А Вы его тоже знаете?

— Он мой двоюродный брат. Наши мамы родные сестры.

Настал черед удивляться мне.

— Правду говорят, что Европа теснее, чем кажется, — сказал я. По крайней мере, эта тема была веселее, чем гадание на картах. Страх, промелькнувший в глазах великих княгинь, мне категорически не понравился. Резануло что-то внутри. — Давайте сделаем так, я сейчас разберусь со всем, что происходит, а потом расскажу историю о том, как молодой Кузьма Матчин познакомился с маркизом Сальви. Вы пока посидите и ни о чем не переживайте. Кузьма — стена, сквозь которую пробиться сможет разве что великий мастер, да и то, пока.

— Вы сейчас говорите очень пафосно, — заметила Императрица. Я не понял, пожурила она меня или просто высказала мнение.

— Мне можно, я сильный.

Встав, я сделал жест, останавливающий княгиню Елизавету, чтобы она не вставала следом. Приложил палец к губам, показывая на входную дверь в гостиную. Из-за ширмы ее не было видно, но с той стороны тянуло смертью. Причем так, что мурашки бежали по рукам и спине. Пришлось напрячься, чтобы эту силу не чувствовали остальные. Это было сродни тому, что демонстрировал начальник службы безопасности МИБИ. Подавление жизни появилось секунд тридцать назад и неспешно, но уверенно шло по проходному коридору в эту сторону.

Я успел выйти из-за ширмы, в центр комнаты, когда входная дверь открылась и на пороге появился мужчина в темном деловом костюме-тройке. Невысокий, в маленьких круглых очках и с козлиной бородкой. Волосы черные, как уголь и блестящие, словно мокрые или покрытые жестким лаком. Я улыбнулся, видя легкое удивление на его лице, а в ушах при этом звенело на высокой ноте. Пришлось вложить немного больше сил в защиту, отчего зеркало, висевшее на стене над комодом, лопнуло, но звона я не услышал. Мы смотрели друг на друга секунд десять, затем гость, не сводя с меня взгляда, шагнул назад, прикрывая за собой дверь. Еще несколько секунд я чувствовал, как он быстро удаляется, за пару секунд преодолев длинный коридор, а затем его присутствие исчезло. Голову даю на отсечение, что он вошел в «режим», чтобы сбежать.

— Черт, — тихо выругался я, полез в кармашек за носовым платком, чтобы высморкаться. — И почему люди с уникальными способностями всегда так сильны

и неадекватны?

Еще секунд через пятнадцать, дверь распахнулась и на пороге появился мастер из охраны. Валентин Михайлович, которого совсем недавно просили пройти к западному выходу. Мы с ним пересекались еще в поезде, он ехал во втором вагоне. Ему было лет под шестьдесят и ходил он, прихрамывая на левую ногу.

— У нас все в порядке, — сказал я. Плохо, что из-за открытой двери не доносилось ни одного звука. С той стороны царила мертвая тишина. — Он сбежал.

Валентин Михайлович посмотрел поверх моего плеча на любопытные лица княгинь, выглядывающих из-за ширмы.

— Еще час будьте здесь, — сказал он мне, затем показал пальцем на лицо и скрылся в коридоре.

— Кто-то посторонний проник во дворец? — спросила Мария. — Ой, Кузьма, у Вас кровь идет…

— Давайте мы поможем, — заторопилась Елизавета, вставая и подталкивая сестру к комоду, над которым лопнуло зеркало. — Садитесь, не стойте.

Я коснулся пальцем уголка глаз, затем посмотрел на капельку крови, смешанную со слезой. Чувство такое, что плачешь чем-то горячим. Проверил, не пошла ли кровь из уха, в котором еще звенело. Елизавета взяла меня под локоть довела до кресла и решительно усадила в него.

— Это у меня аллергия, — быстро сказал я, пытаясь платком вытереть глаза.

— Только размазываете, — княгиня недовольно покачала головой, отнимая его. Пройдя к столу, куда унесли чайник, она вынула из рукава небольшой кружевной платочек, чтобы намочить. К этому времени вернулась Мария, неся в руках небольшую аптечку.

— Аллергия, говорите? — уточнила Императрица, решившая не мешать дочерям.

— Простите, — виновато сказал я.

— Ничего, — она улыбнулась. — Такое случается, особенно у сильных людей.

Я как-то упустил из виду, что Императрица тоже достигла уровня мастера. Только произошло это не так давно и не из-за тренировок, а по причине хорошей наследственности. И противостояние силы, пару минут назад, она наверняка почувствовала в полной мере. И нервы у нее стальные.

— Запрокиньте голову, — попросила меня Елизавета, вооружившись мокрым платочком.

«Засада», — подумал я, сдержавшись, чтобы не вздохнуть печально.

Глава 14

Первые полчаса после происшествия было удивительно тихо. Рядом с дворцом всего один раз прозвучала сирена скорой помощи и все быстро стихло. Из коридора не доносилось звуков, словно комнату отрезали непроницаемым барьером. По-моему, так оно и было, судя по слабому отголоску силы. Кто-то из мастеров решил отгородить императорских особ от волнений и переживаний. Я развлекал их рассказом нашего знакомства с маркизом Сальви. Великие княжны держались хорошо, улыбались и к середине рассказа немного оттаяли. Все-таки не каждый день за твоей головой приходит «дьявол», проникая в неприступную, как им всегда казалось, крепость. Этот страх нужно сразу разбить, иначе он будет мучить очень долго, может даже превратиться в ночные кошмары. Поэтому я пытался показать, что ничего страшного не произошло.